[Lika_k]

Eugenio Montale
Le revenant
.....................................

Эудженио Монтале
Le revenant
.....................................
четыре слога, имя неизвестного,
которого ты больше не встречала. Безусловно,
он умер. Наверняка — художник и, уж конечно,
твой ухежер, ты не думала отнекиваться.
Но это давний разговор; потом, когда тебя
не стало, я запамятовал имя.
И вот подпольный журнал, где среди прочих
работ художников, "разгромленных в зародыше"
в начале века, его мазня — но кто
порочить завтрашний шедевр себе позволит?
В тебе, возможно, Клицию свою
он видел. С этим нужно примириться.
Я спрашиваю у себя, как все могло настолько
переплестись и не есть ли этот призрак
реальный путаник, а я — его двойник.

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, m, 20, montale, eugenio

---

[Lika_k]

Theodore Stephanides
The Tenth Muse
Such was the reverance and awe inspired
by Sappho's verse in ancient Grecian times,
that Plato even could declare: "Some say
there are Nine Muses — let them think again,
for Lesbian Sappho should be hailed the Tenth!"

Such was her bygone fame. Yet in our day
nothing remains of Sappho's poetry
except a mere six hundred lines or so;
some matchless in their beauty, some too tattered,
fragmented, garbled, patched, to be of worth.
Among the former is that yearning plaint:
The moon has set, the Pleiades are sinking
out of the sky. The hour is late. The night
is almost past... yet I lie, alone.
Or else that happier picture of a garden:
There is the song of water all around
through channel troughs of apple-wood; and sleep
drifts on me from the cool, rustling leaves.
But, with these lines, others have been preserved
to reach us, out of context, from the past;
lines such as: Gorgo... I am sick of her!

How sad it would have been if, by some jest
of ribald, mocking Fate, that single line
had been the only one to bridge the years
of all the songs of Sappho, the Tenth Muse!

But here Fate grins and chuckles: Man is mad,
his passion for destruction limitless.
Perhaps in twenty-six more centyries,
that line alone is all that will survive!"

(from "Sweet-voiced Sappho. Poems of Sappho and other Ancient Greek Authors", 2015)

@темы: s, antiquity, 20, theodore stephanides, english-other, helenike, 6 BC, sappho

---

[Lika_k]

Eugenio Montale
Piccolo testamento
Questo che a notte balugina
nella calotta del mio pensiero,
traccia madreperlacea di lumaca
o smeriglio di vetro calpestato,
non è lume di chiesa o d'officina
che alimenti
chierico rosso, o nero.
Solo quest'iride posso
lasciarti a testimonianza
d'una fede che fu combattuta,
d'una speranza che bruciò più lenta
di un duro ceppo nel focolare.
Conservane la cipria nello specchietto
quando spenta ogni lampada
la sardana si farà infernale
e un ombroso Lucifero scenderà su una prora
del Tamigi, dell'Hudson, della Senna
scuotendo l'ali di bitume semi-
mozze dalla fatica, a dirti: è l'ora.
Non è un'eredità, un portafortuna
che può reggere all'urto dei monsoni
sul fil di ragno della memoria ,
ma una storia non dura che nella cenere
e persistenza è solo l'estinzione.
Giusto era il segno: chi l'ha ravvisato
non può fallire nel ritrovarti.
Ognuno riconosce i suoi: l'orgoglio
non era fuga, l'umiltà non era
vile, il tenue bagliore strofinato
laggiù non era quello di un fiammifero.

Эудженио Монтале
Малое завещание
Это ночное мерцание,
этот свет полуиллюзорный,
перламутровый след улитки
или струйка толченого стекла —
не свет церковый или же фабричный,
который бы поддерживал
прилежный клирик, красный или черный.
Лишь этот мысленный, неясный
свет, эту радугу тебе оставить
могу свидетельством сломленной веры,
надежды, медленней сгоревшей,
чем твердое полено в очаго.
Ты в пудренице пепел сохрани,
когда они всех лампочек погаснут
и алскиим станет хоровод,
и Люцифер рискнет спуститься на корабль
на Темзе, на Гудзоне, на Сене,
устало волоча остатки крыльев
битумных, чтоб сказать тебе: пора.
Нет, это не наследство, амулет,
способный удержаться в ураганы
на паутинной нити памяти,
но только в прахе длится ход событий,
и продоженье — только окончанье.
Был верным знак: кто знал об этом знаке,
не может не найти тебя.
Каждый распознает своих — и гордость
была не бегством, не было смиренье
трусливым, вспышка слабая во мраке
была чем хочешь, но не светом спички.

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, 20, montale, eugenio

---

[Lika_k]

Lord Dunsany
On Fame
If I live to be very old
They will know me then for a poet.
When my blood is sombre and cold,
If I live to be very old,
They will shout, 'We know it. We know it.'
And I will be vexed by the riot,
And turn from my sloppy diet
To pray for a little quiet.

@темы: d, english-british

---

[Lika_k]

Eugenio Montale
Finestra fiesolana
Qui dove il grillo insidioso buca
i vestiti di seta vegetale
e l'odor della canfora non fuga
le tarme che sfarinano nei libri,
l'uccellino s'arrampica a spirale
su per l'olmo ed il sole tra le frappe
cupo invischia. Altra luce che non calma,
altre vampe, o mie edere scarlatte.

Эудженио Монтале
Фьезоланское окно
Здесь, где зелени шелка пострадали
от коварного сверчка и где запах
камфары не обращает в бегство
моль, крошащую страницы в книгах,
карабкается птица по спирали
на взя и проглядывает солнце
сквозь листья. Другой свет, другое пламя
ненаглядное — ты, мой плющ пунцовый.

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, m, 20, montale, eugenio

---

[Lika_k]

Robert Frost
Miscellaneous Poems to 1920. 1920.
7. The Lockless Door
It went many years,
But at last came a knock,
And I thought of the door
With no lock to lock.

I blew out the light,
I tip-toed the floor,
And raised both hands
In prayer to the door.

But the knock came again
My window was wide;
I climbed on the sill
And descended outside.

Back over the sill
I bade a “Come in”
To whoever the knock
At the door may have been.

So at a knock
I emptied my cage
To hide in the world
And alter with age.

@темы: 20, frost, robert, english-american, f

---

[Lika_k]

Eugenio Montale
La bufera
Les princes n'ont point d'yeux pour voir
grand's merveilles,
leurs mains ne servent plus qu'à nous
persécuter....
Agrippa d'Aubigné, "A Dieu"

La bufera che sgronda sulle foglie
dure della magnolia i lunghi tuoni
marzolini e la grandine,

(i suoni di cristallo nel tuo nido
notturno ti sorprendono, dell'oro
che s'è spento sui mogani, sul taglio
dei libri rilegati, brucia ancora
una grana di zucchero nel guscio
delle tue palpebre)

il lampo che candisce
alberi e muro e li sorprende in quella
eternità d'istante - marmo manna
e distruzione - ch'entro te scolpita
porti per tua condanna e che ti lega
più che l'amore a me, strana sorella, -
e poi lo schianto rude, i sistri, il fremere
dei tamburelli sulla fossa fuia,
lo scalpicciare del fandango, e sopra
qualche gesto che annaspa...
Come quando
ti rivolgesti e con la mano, sgombra
la fronte dalla nube dei capelli,
mi salutasti - per entrar nel buio.

Эудженио Монтале
Буря
У властителей нет глаз, чтобы видеть
эти великие чудеса, и руки им служат теперь
лишь для того, чтобы преследовать нас...
Агриппа д'Обинье. "Богу"

Раскаты мартовских громов и пляска
тяжелых градин на мясистых листьях
магнолии

(звенит стекло, и этот звук тебя
застиг врасплох в твоем ночном гнезде,
где золотом, которое потухло
на красном дереве и на обрезах
переплетенных наново томов,
горит все так же сахара крупица
в ракушке глаз твоих),

слепительная молния,
застигшая жеревья и строенья
в той вечности мгновенья (мрамор, манна
и разрушенья), помнить о которой
ты приговорена, которой больше
мы связаны с тобою, чем любовью,
гораздо больше, странная сестра,
и систры заон, и грохот тамбуринов,
и холод рва, и шаркающий шаг
фанданго, и наж всем — хватающие руки...

Как тогда,
когда ты уходила насовсем
и, облако волос со лба откинув,
кивнула мне — чтобы ступить во мрак.

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, m, 20, montale, eugenio

---

[Lika_k]

Robert Frost
Mountain Interval. 1920
28. The Sound of the Trees
I wonder about the trees.
Why do we wish to bear
Forever the noise of these
More than another noise
So close to our dwelling place?
We suffer them by the day
Till we lose all measure of pace,
And fixity in our joys,
And acquire a listening air.
They are that that talks of going
But never gets away;
And that talks no less for knowing,
As it grows wiser and older,
That now it means to stay.
My feet tug at the floor
And my head sways to my shoulder
Sometimes when I watch trees sway,
From the window or the door.
I shall set forth for somewhere,
I shall make the reckless choice
Some day when they are in voice
And tossing so as to scare
The white clouds over them on.
I shall have less to say,
But I shall be gone.

@темы: 20, frost, robert, english-american, f

---

[Lika_k]

Eugenio Montale
Notizie dall'Amiata
Il fuoco d’artifizio del maltempo
sarà murmure d’arnie a tarda sera.
La stanza ha travature
tarlate ed un sentore di meloni
penetra dall’assito. Le fumate
morbide che risalgono la valle
d’elfi e di funghi fino al cono diafano
della cima m’intorbidano i vetri,
e ti scrivo da qui, da questo tavolo
remoto, dalla cellula di miele
di una sfera lanciata nello spazio
e le gabbie coperte, il focolare
dove i marroni esplodono, le vene
di salnitro e di muffa sono il quadro
dove tra poco romperai. La vita
che t’affabula è ancora troppo breve
se ti contiene! Schiude la tua icona
il fondo luminoso. Fuori piove.

***
E tu seguissi le fragili architetture
annerite dal tempo e dal carbone,
i cortili quadrati che hanno nel mezzo
il pozzo profondissimo; tu seguissi
il volo infagottato degli uccelli
notturni e in fondo al borro l’allucciolio
della galassia, la fascia d’ogni tormento.
Ma il passo che risuona a lungo nell’oscuro
è di chi va solitario e altro non vede
che questo cadere di archi, di ombre e di pieghe.
Le stelle hanno trapunti troppo sottili,
l’occhio del campanile è fermo sulle due ore,
i rampicanti anch’essi sono un’ascesa
di tenebre ed il loro profumo duole amaro.
Ritorna domani più freddo, vento del nord,
spezza le antiche mani dell’arenaria,
sconvolge i libri d’ore nei solai,
e tutto sia lente tranquilla, dominio, prigione
del senso che non dispera! Ritorna più forte
vento di settentrione che rendi care
le catene e suggelli le spore del possibile!
Son troppo strette le strade, gli asini neri
che zoccolano in fila danno scintille,
dal picco nascosto rispondono vampate di magnesio.
Oh il gocciolìo che scende a rilento
dalle casipole buie, il tempo fatto acqua,
il lungo colloquio coi poveri morti, la cenere, il vento,
il vento che tarda, la morte, la morte che vive!

***
Questa rissa cristiana che non ha
se non parole d’ombra e di lamento
che ti porta di me? Meno di quanto
t’ha rapito la gora che s’interra
dolce nella sua chiusa di cemento.
Una ruota di mola, un vecchio tronco,
confini ultimi al mondo. Si disfà
un cumulo di strame: e tarli usciti
a unire la mia veglia al tuo profondo
sonno che li riceve, i porcospini
s’abbeverano ad un filo di pietà.

Эудженио Монтале
Вести с горы Амьята
По-моему, шктихи непогоды
подобны гуду улья в поздний вечер.
В моей светелке балки
изхели древоточцы, запах дыни
сквозь щели в досках проникает снизу.
От рыхлых испарений, восходящих
к вершине над грибной долиной эльфов,
потеют стекла, и отсуда я
пишу тебе, от этого стола
далекого, восковой ячейки
шара, заброшенного в глубь эфира, —
и несколько накрытых клеток, печка
с пальбой каштанов на огне, селитра
и плесень трещин на стене — картина,
где, сказочна, ты должна вот-вот
возникнуть, сбыться, оправдать предвестье.
Твоя икона открывает светлый
пейзаж вдали. За окнами ненастье.

***
Теперь представь себе постройки хрупкие
и черные от времени и дыма,
квадратные дворы и в них, посередине,
колодцы жуткой глубины; представь себе
полет тяжеловесный птиц ночных
и далеко внизу, на дне ущелья, отчверки
галактики — целебную повязку от страданий.
Но тот, чья поступь долго отдается во мраке,
без спутников идет, один, и ничего
не видит, кроме падающих арок, теней и складок.
Непрочно, слишком тонко звездное шитье,
на двух часах застыло око колокольни,
во вьющимся растеньям — и по тем — вползают
потемки, и мучителен их горький запах.
Вернись и завтра, — к северному ветру взываю, —
разрушь песчаник давней кабалы,
на чердаках нещадно перепутай моливтословы,
и все пусть будет мягким преломленьем, власью, пленом
сознания уверенного! С новой силой
вернись, холодный ветер, при котором в радость
оковы и бесплодны семена возможного!
Дороги слишком узки, черные ослы —
цепочкою — при цокоте разбрызгивают искры,
с невидимого пика отвечают магниевые вспышки.
О капли с кровель под набухшим фетром
ночного неба, время, ставшее водою,
тягучий разговор с лежащими в могилах, прахом, ветром,
ветром, что медлит, смертью, смертью, что живет!

***
Сквозь эту беспросветность и рыданья,
когда людские твари озверели,
что слышишь обо мне? Боюсь, едва ли
больше того, что в каменном тоннеле
утратила, в который канул поезд.
Круг жернова, обуглившийся пень,
последние границы мирозданья.
Скирда осыпалась — и, выйдя поздно
соединить бессоницу мою
и сон, где ты их видишь, дикобразы
склоняются на струйкой состраданья.

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, m, 20, montale, eugenio

---

[Lika_k]

Robert Frost
Mountain Interval. 1920
16. An Encounter
Once on the kind of day called “weather breeder,”
When the heat slowly hazes and the sun
By its own power seems to be undone,
I was half boring through, half climbing through
A swamp of cedar. Choked with oil of cedar
And scurf of plants, and weary and over-heated,
And sorry I ever left the road I knew,
I paused and rested on a sort of hook
That had me by the coat as good as seated,
And since there was no other way to look,
Looked up toward heaven, and there against the blue,
Stood over me a resurrected tree,
A tree that had been down and raised again—
A barkless spectre. He had halted too,
As if for fear of treading upon me.
I saw the strange position of his hands—
Up at his shoulders, dragging yellow strands
Of wire with something in it from men to men.
“You here?” I said. “Where aren’t you nowadays
And what’s the news you carry—if you know?
And tell me where you’re off for—Montreal?
Me? I’m not off for anywhere at all.
Sometimes I wander out of beaten ways
Half looking for the orchid Calypso.”

@темы: 20, frost, robert, english-american, f

---

[Lika_k]

Robert Frost
Mountain Interval. 1920
10. Bond and Free
Love has earth to which she clings
With hills and circling arms about—
Wall within wall to shut fear out.
But Thought has need of no such things,
For Thought has a pair of dauntless wings.

On snow and sand and turf, I see
Where Love has left a printed trace
With straining in the world’s embrace.
And such is Love and glad to be.
But Thought has shaken his ankles free.

Thought cleaves the interstellar gloom
And sits in Sirius’ disc all night,
Till day makes him retrace his flight,
With smell of burning on every plume,
Back past the sun to an earthly room.

His gains in heaven are what they are.
Yet some say Love by being thrall
And simply staying possesses all
In several beauty that Thought fares far
To find fused in another star.

@темы: 20, frost, robert, english-american, f

---

[Lika_k]

Eugenio Montale
Barche sulla Marna
Felicità del sùghero abbandonato
alla corrente
che stempra attorno i ponti rovesciati
e il plenilunio pallido nel sole:
barche sul fiume, agili nell’estate
e un murmure stagnante di città.
Segui coi remi il prato se il cacciatore
di farfalle vi giunge con la sua rete,
l’alberaia sul muro dove il sangue
del drago si ripete nel cinabro.

Voci sul fiume, scoppi dalle rive,
o ritmico scandire di piroghe
nel vespero che cola
tra le chiome dei noci, ma dov’è
la lenta processione di stagioni
che fu un’alba infinita e senza strade,
dov’è la lunga attesa e qual è il nome
del vuoto che ci invade.

Il sogno è questo: un vasto,
interminato giorno che rifonde
tra gli argini, quasi immobile, il suo bagliore
e ad ogni svolta il buon lavoro dell’uomo,
il domani velato che non fa orrore.
E altro ancora era il sogno, ma il suo riflesso
fermo sull’acqua in fuga, sotto il nido
del pendolino, aereo e inaccessibile
era silenzio altissimo nel grido
concorde del meriggio ed un mattino
più lungo era la sera, il gran fermento
era grande riposo.

Qui... il colore
che resiste è del topo che ha saltato
tra i giunchi o col suo spruzzo di metallo
velenoso, lo storno che sparisce
tra i fumi della riva.
Un altro giorno,
ripeti – o che ripeti? E dove porta
questa bocca che brùlica in un getto
solo?
La sera è questa. Ora possiamo
scendere fino a che s’accenda l’Orsa.

(Barche sulla Marna, domenicali,
in corsanel dì della tua festa).

Эудженио Монтале
Лодки на Марне
Восторг плывущей по теченью пробки,
влекомой
под своды запрокинутых мостов,
и круг лунч, при свете солнца робкий,
скольженбе летних лодок по реке,
и рядом город — непрерывный гомон.
Ты следуешь на веслах мимо луга,
когда сачок над бабочкой взлетает,
деревьев над стною, чей кармин
драконовой не уступает крови.

Смех, голоса и эхо берегов
взрывающихся, мерные пироги,
и вечер тронул
ореховые кроны... Да, но где жн
замедленное шествие сезонов,
рассвет бескрйний — сколько хватит глаз,
где ожиданье, и какое имя
у пустоты, объявшей нас?

Сон необычный: бесконечный
просторный день, который разливает
меж дамбами, почти недвижен, свой лучезарный свет,
и каждая излука открывет труд человека,
грядущий день — совсем не страшный, нет.
Сон был и о другом, однако, блики
застывшие его в бегущих водах под воздушным
недосягаемым гнездом проворной гаички,
безмолвием высоким были в крике
послеполуденном, и вечер утром
был, только чуть длиннее, и волненье —
покоем.
Здесь... устойчив серый цвет —
цвет мыши, что юркнула в камыши,
или, с его отливом ядовито-
стальным, скворца, когда он тает в дымке
над берегом.
Днем меньше до конца, —
ты снова скажешь. Или как ты скажешь?
И ток единый этот, это усте,
куда несет неудержимо нас
двоих?
Смеркается. Мы плыть могли бы
до появленья звездного ковша.

(На Марне лодки, к финишу спеша,
летят в твой день рожденья.)

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, m, 20, montale, eugenio

---

[Lika_k]

Robert Frost
Mountain Interval. 1920
9. The Oven Bird
There is a singer everyone has heard,
Loud, a mid-summer and a mid-wood bird,
Who makes the solid tree trunks sound again.
He says that leaves are old and that for flowers
Mid-summer is to spring as one to ten.
He says the early petal-fall is past
When pear and cherry bloom went down in showers
On sunny days a moment overcast;
And comes that other fall we name the fall.
He says the highway dust is over all.
The bird would cease and be as other birds
But that he knows in singing not to sing.
The question that he frames in all but words
Is what to make of a diminished thing.

@темы: 20, frost, robert, english-american, f

---

[Lika_k]

Eugenio Montale
L'Estate
L’ombra crociata del gheppio pare ignota
ai giovinetti arbusti quando rade fugace.
E la nube che vede? Ha tante facce
la polla schiusa.

Forse nel guizzo argenteo della trota
controcorrente
torni anche tu al mio piede fanciulla morta
Aretusa.

Ecco l’òmero acceso, la pepita
travolta al sole,
la cavolaia folle, il filo teso
del ragno su la spuma che ribolle –

e qualcosa che va e tropp’altro che
non passerà la cruna…

Occorrono troppe vite per farne una.

Эудженио Монтале
Лето
Крест пустельги скользит по земле в пробеле
между кустов отрешенных. А что облака?
Тысчи лиц на веку родника.
Память — обуза!

Может, серебряным извивом форели
на быстрине
снова ко мне возварщаешься, мертвая дева, — ты,
Аретуза.

Вот золотое плечо в ореле
солнечных бырз,
белая бабочка, нить над водою —
путь паука, протянувшийся вниз...

Что — невелимка, а что подавляет
величиной...

Сколько разрозненных жизней ради одной!

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, m, 20, montale, eugenio

---

[Lika_k]

Robert Frost
Mountain Interval. 1920
8. Hyla Brook
By June our brook’s run out of song and speed.
Sought for much after that, it will be found
Either to have gone groping underground
(And taken with it all the Hyla breed
That shouted in the mist a month ago,
Like ghost of sleigh-bells in a ghost of snow)—
Or flourished and come up in jewel-weed,
Weak foliage that is blown upon and bent
Even against the way its waters went.
Its bed is left a faded paper sheet
Of dead leaves stuck together by the heat—
A brook to none but who remember long.
This as it will be seen is other far
Than with brooks taken otherwhere in song.
We love the things we love for what they are.

@темы: 20, frost, robert, english-american, f

---

[Lika_k]

Eugenio Montale
Corrispondenze
Or che in fondo un miraggio
di vapori vacilla e si disperde,
altro annunzia, tra gli alberi, la squilla
del picchio verde.

La mano che raggiunge il sottobosco
e trapunge la trama
del cuore con le punte dello strame,
è quella che matura incubi d’oro
a specchio delle gore
quando il carro sonoro
di Bassareo riporta folli mùgoli
di arieti sulle toppe arse dei colli.

Torni anche tu, pastora senza greggi,
e siedi sul mio sasso?
Ti riconosco; ma non so che leggi
oltre i voli che svariano sul passo.
Lo chiedo invano al piano dove una bruma
èsita tra baleni e spari su sparsi tetti,
alla febbre nascosta dei diretti
nella costa che fuma.

Эудженио Монтале
Ассоциации
Теперь, когда фатф-моргана
смещает фокус и мираж утратил
силу, трубою новый возвещает
зеленый дятел.

Рука, что добралась до подноготной
и вышивает всласть изломы
канвы сердечной иглами соломы, —
та, без которой вряд ли золотиться
кошмарам в зеркалах канавы,
когда скрипучей колесницей
своей напоминает Бахус блеянье
овнц на желтых склонах в отдаленье.

Ты здесь? На камень мой садишься снова,
пастушка без отары?
Не знаю, что читаешь — знак ли? слово? —
ты там, где по ночам горят стожары,
над перевалом. Без толку пытаю между растущих
раскатов высь, где медлит влага в черных средоточьях,
и лихорадку поездов, ползущих
по берегу в туманных клочьях.

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, m, 20, montale, eugenio

---

[Lika_k]

Eugenio Montale
Bassa Marea
Sere di gridi, quando l'altalena
oscilla nella pergola d'allora
e un oscuro vapore vela appena
la fissità del mare.

Non più quel tempo. Varcano ora il muro
rapidi voli obliqui, la discesa
di tutto non s'arresta e si confonde
sulla proda scoscesa anche lo scoglio
che ti portò primo sull'onde.

Viene col soffio della primavera
un lugubre risucchio
d'assorbite esistenze; e nella sera,
negro vilucchio, solo il tuo ricordo
s'attorce e si difende.

S'alza sulle spallette, sul tunnel più lunge
dove il treno lentissimo s'imbuca.
Una mandria lunare sopraggiunge
poi sui colli, invisibile, e li bruca.

Эудженио Монтале
Отлив
Вечерний гвалт, качели
в густой беседке с их качаньем мерным —
и незаметно сумерки густели
над неподвижным морем.

Другое время. И к стене недаром
прижат полет, и скопом, без разбора
теряют вещи связь с первопричиной,
и скоро и скалы не будет видно,
тебя — дитя — поднявшей над пучиной.

Все замутит весна в водовороте
слагаемых существованья.
Далекие не получают плоти
воспоминанья — лишь вьюнок живучий
противится забвенью.

Он по перилам, черный, вьется яро
и над тоннелем железнодорожным.
Ползет по склонам лунная отара,
невидимое кажется возможным.

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, m, 20, montale, eugenio

---

[Lika_k]

Robert Frost
Mountain Interval. 1920
4. A Patch of Old Snow
There's a patch of old snow in a corner
That I should have guessed
Was a blow-away paper the rain
Had brought to rest.

It is speckled with grime as if
Small print overspread it,
The news of a day I’ve forgotten—
If I ever read it.

@темы: 20, frost, robert, english-american, f

---

[Lika_k]

Eugenio Montale
La casa dei doganieri
Tu non ricordi la casa dei doganieri
sul rialzo a strapiombo sulla scogliera:
desolata t’attende dalla sera
in cui v’entrò lo sciame dei tuoi pensieri
e vi sostò irrequieto.

Libeccio sferza da anni le vecchie mura
e il suono del tuo riso non è più lieto:
la bussola va impazzita all’avventura
e il calcolo dei dadi più non torna.

Tu non ricordi; altro tempo frastorna
la tua memoria; un filo s’addipana.

Ne tengo ancora un capo; ma s’allontana
la casa e in cima al tetto la banderuola
affumicata gira senza pietà.

Ne tengo un capo; ma tu resti sola
nè qui respiri nell’oscurità.

Oh l’orizzonte in fuga, dove s’accende
rara la luce della petroliera!
Il varco è qui? (ripullula il frangente
ancora sulla balza che scoscende… ).
Tu non ricordi la casa di questa
mia sera. Ed io non so chi va e chi resta.

Эудженио Монтале
Таможня
Не помнишь ты заброшенной таможни.
Над кручею прибрежною вознесена,
не властна вечер тот забыть она,
когда твоих сомнений рой тревожный,
казалось, замер в ней.

Годами ветер эти стены точит,
и нет улыбки радостной твоей,
блуждает стрелка компаса, как хочет,
кидать повторно кости бемполезно.
Не помнишь: время расколола бездна
неодолимая. Запутанный клубок.

Зи ниточку держусь — но нет, уж далек
над крышею флажок неумолимый,
вращающийся, память теребя.
За ниточуц держусь, неисправимый,
но ты — одна, ты есть — и нет тебя.

О горизонт бегущий, где сигнал
зажжется вдруг над танкером случайным!
Спасательный проход? (Опять ярятся волны...)
Не помнишь: в памяти твоей провал,
и этот вечер мой в ней места не находит.
И я не знаю, кто из нас уходит.

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, m, 20, youtube, montale, eugenio

---

[Lika_k]

Robert Frost
Mountain Interval. 1920
1. The Road Not Taken
Two roads diverged in a yellow wood,
And sorry I could not travel both
And be one traveler, long I stood
And looked down one as far as I could
To where it bent in the undergrowth;

Then took the other, as just as fair,
And having perhaps the better claim,
Because it was grassy and wanted wear;
Though as for that the passing there
Had worn them really about the same,

And both that morning equally lay
In leaves no step had trodden black.
Oh, I kept the first for another day!
Yet knowing how way leads on to way,
I doubted if I should ever come back.

I shall be telling this with a sigh
Somewhere ages and ages hence:
Two roads diverged in a wood, and I—
I took the one less traveled by,
And that has made all the difference.

@темы: 20, frost, robert, english-american, f