[Lika_k]

Matsuo Bashō
An old pond —
The sound
Of a diving frog.

(from "One Hundred Poems from the Japanese)

transl. by Kenneth Rexroth

@темы: b, japanese, 17, eastern, basho, matsuo

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
Из Ф. Петрарки
3
Or che'l ciel e la terra e'l vento tace...
Когда уснет земля и жар отпышет,
А на душе зверей покой лебяжий,
Ходит по кругу ночь с горящей пряжей
И мощь воды морской зефир колышет, —

Чую, горю, рвусь, плачу — и не слышит,
В неудержимой близости все та же,
Целую ночь, целую ночь на страже
И вся как есть далеким счастьем дышит.

Хоть ключ один, вода разноречива —
Полужестка, полусладка, — ужели
Одна и та же милая двулична...

Тысячу раз на дню, себе на диво,
Я должен умереть на самом деле
И воскресаю так же сверхобычно.

@темы: italian, м, 14, 20, rinascimento, mandelstam, osip, п, russian

---

[Lika_k]

Matsuo Bashō
Autumn evening —
A crow on a bare branch.

(from "One Hundred Poems from the Japanese)

transl. by Kenneth Rexroth

@темы: b, japanese, 17, eastern, basho, matsuo

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
Из Ф. Петрарки
2
Quel rosignuol che si soave piagne...
Как соловей, сиротствующий, славит
Своих пернатых близких ночью синей
И деревенское молчанье плавит
По-над холмами или в котловине,

И всю-то ночь щекочет и муравит
И провожает он, один отныне, —
Меня, меня! Силки и сети ставит
И нудит помнить смертный пот богини!

О, радужная оболочка страха!
Эфир очей, глядевших в глубь эфира,
Взяла земля в слепую люльку праха, —

Исполнилось твое желанье, пряха,
И, плачучи, твержу: вся прелесть мира
Ресничного недолговечней взмаха.

@темы: italian, м, 14, 20, rinascimento, mandelstam, osip, п, russian

---

[Lika_k]

Three Naga Uta from Hitomaro
CV
When she was still alive
We would go out, arm in arm,
And look at the elm trees
Growing on the embenkment
In front of our hous.
Their branches were intelaced.
Their crowns were dense with spring leaves.
They were like our love.
Love and trust were not enough to turn back
The wheels of life and death.
She faded like a mirage over the desert.
One morning like a bird she was gone
In the white scarves of death.
Now when the child
Whom she left in her memory
Cries and begs for her,
All I can do is pick him up
And hug him clumsily.
I have nothing to give him.
In our bedroom our pillows
Still lie side by side,
As we lay once.
I sit there by myself
And let the days grow dark.
I lie awake at night, sighing till daylight.
No matter how much I mourn I shall never see her again.
They tell me her spirit**
May haunt Mount Hagai
Under the eagles' wings.
I struggle over the ridges
And climb to the summit.
I know all the time
That I shall never see her,
Not even so much as a faint quiver in the air.
All my longing, all my love
Will never make any difference.

(from "One Hundred Poems from the Japanese)

transl. by Kenneth Rexroth

Utsusemi* to
Omoishi tki ni
Torimochite
Waga futari mishi
Hashiri de no
Tsutsumi ni tateru
Tsuki no ki no
Koch gochi no e no
Haru no ha no
Shigeki ga gotoku
Omoerishi
Imo ni wa aredo
Tanomerishi
Kora ni wa aredo
Yo no naka wo
Somukishi eneba
Kagiroi no
Moyuru aranu ni
Shiro tae no
Ama hire gakuri
Tori jimono
Asa tachi imashite
Iri hi nasu
Kakurinishikaba
Wagi moko ga
Kata mi ni okeru
Wakaki ko no
Koi naku goto ni
Tori atau
Mono shi nakereba
Otoko jimono
Waki basami mochi
Wagi moko to
Futari waga neshi
Makura zuku
Tsuma ya no uchi ni
Hiru wa mo
Urasabi jurashi
Yoru wa mo
Iki ziki akashi
Nagekedemo
Semu sube shira ni
Kōredomo
Au yoshi wo nami
Ō tori no**
Hagai no yama ni
Waga kōru
Imo wa imasu to
Hito no ieba
Iwa ne sakumite
Mazumi mo zo naki
Utsusemi to
Omoishi imo ga
Tama kagiru
Honoka ni dani mo
Mienu omoeba

* Utsusemi (modern Japanese, utsushimi) means the "bosy", the mortal part", but written with different Chinese characers (modern Japanese, still utsusemi), it also means the cast-off shell of an insect, a favorite image in Japanese for the transitoriness of life.
** Ō tori no, "great bird" is a pillow word for Mount Hagai; it is applied to the hōō, swan, eagle crane, etc. Presumably she was buried on Mount Hagai.

@темы: 7, japanese, 8, h, eastern

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
Восьмистишия
9
Скажи мне, чертежник пустыни,
Арабских песков геометр,
Ужели безудержность линий
Сильнее, чем дующий ветр?
— Меня не касается трепет
Его иудейских забот —
Он опыт из лепета лепит
И лепет из опыта пьет...

@темы: м, 20, mandelstam, osip, russian

---

[Lika_k]

Ōnakatomi no Yoshinobu
The deer on pine mountain,
Where there are no falling leaves,
Knows the coming of autumn
Only by the sound of his own voice.

(from "One Hundred Poems from the Japanese)

transl. by Kenneth Rexroth

Momiji senu
Tokiwa no yama ni
Sumu shika wa
Onore nakite ya
Aki wo shiruramu

@темы: 10, japanese, o, eastern

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
Восьмистишия
7
И Шуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме,
И Гете, свищущий на вьющейся тропе,
И Гамлет, мысливший пугливыми шагами,
Считали пульс толпы и верили толпе.
Быть может, прежде губ уже родился шопот
И в бездревесности кружилися листы,
И те, кому мы посвящаем опыт,
До опыта приобрели черты.

@темы: м, 20, mandelstam, osip, russian

---

[Lika_k]

The Empress Yamatohime
Others may forget you, but not I.
I am haunted by your beautiful ghost.

(from "One Hundred Poems from the Japanese)

transl. by Kenneth Rexroth

Hito wa isa
Omoi yamu tomo
Tama kazura
Kage ni mie tsutsu
Wasuraenu ka mo

@темы: 7, y, japanese, eastern

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
Старый Крым
Холодная весна. Голодный Старый Крым,
Как был при Врангеле — такой же виноватый.
Овчарки на дворе, на рубищах заплаты,
Такой же серенький, кусающийся дым.

Все так же хороша рассеянная даль —
Деревья, почками набухшие на малость,
Стоят, как пришлые, и возбуждает жалость
Вчерашней глупостью украшенный миндаль.

Природа своего не узнает лица,
И тени страшные Украины, Кубани...
Как в туфлях войлочных голодные крестьяне
Калитку стерегут, не трогая кольца…

@темы: м, 20, mandelstam, osip, russian

---

[Lika_k]

Ōtomo no Yakamochi
The frost lies white
On the suspended
Magpies' Bridge*.
The night is far gone

(from "One Hundred Poems from the Japanese)

transl. by Kenneth Rexroth

Kasasagi no
Wataseru hashi ni
Oku shimo no
Shiroki wo mireba
Yo zo fukenikeru

The poem is imitated from the many Chinese "dawn audience" (Until its fall in 1912, it was the custom of the Chinese Court to open at dawn). The Magpies' Bridge is both the bridge across the Milky Way by which the Herd Boy (Altair) visits theWeaving Girl (Vega) once a year on the seventh night of the seventh moon, and also a bridge in the Japanese Palace of those days, named, of course, after the muthical one. The poem can mean that he has very important business at court and has come earle, or that he is stealing away from an assignation with one of the palace ladies, or that he has waited all night and she has not come.

@темы: japanese, o, 8, eastern

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
К немецкой речи
Б. С. Кузину

Freund! Versäume nicht zu leben:
Denn die Jahre fliehn,
Und es wird der Saft der Reben
Uns nicht lange glühnl
(Ew. Chr. Kleist)*

Себя губя, себе противореча,
Как моль летит на огонек полночный,
Мне хочется уйти из нашей речи
За все, чем я обязан ей бессрочно.

Есть между нами похвала без лести
И дружба есть в упор, без фарисейства —
Поучимся ж серьезности и чести
На западе у чуждого семейства.

Поэзия, тебе полезны грозы!
Я вспоминаю немца-офицера,
И за эфес его цеплялись розы,
И на губах его была Церера...

Еще во Франкфурте отцы зевали,
Еще о Гете не было известий,
Слагались гимны, кони гарцевали
И, словно буквы, прыгали на месте.

Скажите мне, друзья, в какой Валгалле
Мы вместе с вами щелкали орехи,
Какой свободой мы располагали,
Какие вы поставили мне вехи.

И прямо со страницы альманаха,
От новизны его первостатейной,
Сбегали в гроб ступеньками, без страха,
Как в погребок за кружкой мозельвейна.

Чужая речь мне будет оболочкой,
И много прежде, чем я смел родиться,
Я буквой был, был виноградной строчкой,
Я книгой был, которая вам снится.

Когда я спал без облика и склада,
Я дружбой был, как выстрелом, разбужен.
Бог Нахтигаль, дай мне судьбу Пилада
Иль вырви мне язык — он мне не нужен.

Бог Нахтигаль, меня еще вербуют
Для новых чум, для семилетних боен.
Звук сузился, слова шипят, бунтуют,
Но ты живешь, и я с тобой спокоен.

* Друг! Ну упусти (в суете) самое жизнь.
Ибо годы летят
И сок винограда
Недолго еще будет нас горячить!

@темы: м, 18, deutsche, 20, к (rus), mandelstam, osip, russian

---

[Lika_k]

Ōtomo no Yakamochi
The cry of the stag
Is so loud in the empty
Mountains that an echo
Answers him as though
It were a doe.

(from "One Hundred Poems from the Japanese)

transl. by Kenneth Rexroth

Yama biko no
Ai to yomu made
Tsuma goi ni
Ka naku yama be ni
Hitori nomi shite

@темы: japanese, o, 8, eastern

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
Импрессионизм
Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст, как струпья, положил.

Он понял масла густоту —
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.

А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст, как спичка, тухнет, —
Ты скажешь: повара на кухне
Готовят жирных голубей.

Угадывается качель,
Недомалеваны вуали,
И в этом солнечном развале
Уже хозяйничает шмель.

@темы: м, art, 20, mandelstam, osip, russian

---

[Lika_k]

The Emperor Uda
Like a wave crest
Escaped and frozen,
One white egret
Guards the harbor mouth.

(from "One Hundred Poems from the Japanese)

transl. by Kenneth Rexroth

Ashi tazu no
Tateru kawa be wo
Fuku kaze ni
Yosete kaeramu
Nami ka zo omou

This poem is also attributed to Ki no Tsurayuki

@темы: 10, japanese, k, eastern, 9, u

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
Ламарк
Был старик, застенчивый как мальчик,
Неуклюжий, робкий патриарх...
Кто за честь природы фехтовальщик?
Ну, конечно, пламенный Ламарк.

Если все живое лишь помарка
За короткий выморочный день,
На подвижной лестнице Ламарка
Я займу последнюю ступень.

К кольчецам спущусь и к усоногим,
Прошуршав средь ящериц и змей,
По упругим сходням, по излогам
Сокращусь, исчезну, как Протей.

Роговую мантию надену,
От горячей крови откажусь,
Обрасту присосками и в пену
Океана завитком вопьюсь.

Мы прошли разряды насекомых
С наливными рюмочками глаз.
Он сказал: природа вся в разломах,
Зренья нет — ты зришь в последний раз.

Он сказал: довольно полнозвучья, —
Ты напрасно Моцарта любил:
Наступает глухота паучья,
Здесь провал сильнее наших сил.

И от нас природа отступила —
Так, как будто мы ей не нужны,
И продольный мозг она вложила,
Словно шпагу, в темные ножны.

И подъемный мост она забыла,
Опоздала опустить для тех,
У кого зеленая могила,
Красное дыханье, гибкий смех...

@темы: м, francaise, 18, л, 20, 19, mandelstam, osip, russian

---

[Lika_k]

Ki no Tsurayuki
Out in the marsh reeds
A bird cries out in sorrow,
As though it had recalled
Something better forgotten.

(from "One Hundred Poems from the Japanese)

transl. by Kenneth Rexroth

Wasurete mo
Aru beki mono wo
Ash hara ni
Omoi izuru no
Naku zo kanashiki

@темы: 10, japanese, k, eastern, 9

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
Еще далеко мне до патриарха,
Еще на мне полупочтенный возраст,
Еще меня ругают за глаза
На языке трамвайных перебранок,
В котором нет ни смысла, ни аза:
Такой-сякой! Ну что ж, я извиняюсь,
Но в глубине ничуть не изменяюсь.

Когда подумаешь, чем связан с миром,
То сам себе не веришь: ерунда!
Полночный ключик от чужой квартиры,
Да гривенник серебряный в кармане,
Да целлулоид фильмы воровской.

Я как щенок кидаюсь к телефону
На каждый истерический звонок.
В нем слышно польское: «дзенкую, пане»,
Иногородний ласковый упрек
Иль неисполненное обещанье.

Все думаешь, к чему бы приохотиться
Посереди хлопушек и шутих, —
Перекипишь, а там, гляди, останется
Одна сумятица и безработица:
Пожалуйста, прикуривай у них!

То усмехнусь, то робко приосанюсь
И с белорукой тростью выхожу;
Я слушаю сонаты в переулках,
У всех ларьков облизываю губы,
Листаю книги в глыбких подворотнях —
И не живу, и все таки живу.

Я к воробьям пойду и к репортерам,
Я к уличным фотографам пойду, —
И в пять минут — лопаткой из ведерка —
Я получу свое изображенье
Под конусом лиловой шах-горы.

А иногда пущусь на побегушки
В распаренные душные подвалы,
Где чистые и честные китайцы
Хватают палочками шарики из теста,
Играют в узкие нарезанные карты
И водку пьют, как ласточки с Ян-дзы.

Люблю разъезды скворчащих трамваев,
И астраханскую икру асфальта,
Накрытую соломенной рогожей,
Напоминающей корзинку асти,
И страусовы перья арматуры
В начале стройки ленинских домов.

Вхожу в вертепы чудные музеев,
Где пучатся кащеевы Рембрандты,
Достигнув блеска кордованской кожи,
Дивлюсь рогатым митрам Тициана
И Тинторетто пестрому дивлюсь
За тысячу крикливых попугаев.

И до чего хочу я разыграться,
Разговориться, выговорить правду,
Послать хандру к туману, к бесу, к ляду,
Взять за руку кого-нибудь: будь ласков,
Сказать ему: нам по пути с тобой.

@темы: м, 20, mandelstam, osip, russian

---

[Lika_k]

Minamoto no Tsunenobu
In the evening
The rice leaves in the garden
Rustle in the autumn wind
That blows through my reed hut

(from "One Hundred Poems from the Japanese)

transl. by Kenneth Rexroth

Yū sareba
Kado ta no inaba
Oto zurete
Ashi no maro ya ni
Aki kaze zo fuku

Implicit in the poem is the notion that the rustling of rice leaves by the hut of the hermit reminds him of the rustle of silk skirts of the court he has abandoned. Tsunenobu himself never became a recluse. He was famous as a poet, painter, calligraper, and musician.

@темы: japanese, m, eastern, 11

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда...
Как вода в новгородских колодцах должна быть черна и сладима,
Чтобы в ней к рождеству отразилась семью плавниками звезда.

И за это, отец мой, мой друг и помощник мой грубый,
Я — непризнанный брат, отщепенец в народной семье —
Обещаю построить такие дремучие срубы,
Чтобы в них татарва опускала князей на бадье.

Лишь бы только любили меня эти мерзлые плахи,
Как, нацелясь на смерть, городки зашибают в саду,—
Я за это всю жизнь прохожу хоть в железной рубахе
И для казни петровской в лесах топорище найду.

@темы: м, 20, mandelstam, osip, russian