[Lika_k]

www.youtube.com/watch?v=_ulPjQSiR3Q

@темы: italian, c, 20, youtube, cavafy, helenike

---

[Lika_k]

Александр Блок
- Всё ли спокойно в народе?
- Нет. Император убит.
Кто-то о новой свободе
На площадях говорит.

- Все ли готовы подняться?
- Нет. Каменеют и ждут.
Кто-то велел дожидаться:
Бродят и песни поют.

- Кто же поставлен у власти?
- Власти не хочет народ.
Дремлют гражданские страсти:
Слышно, что кто-то идет.

- Кто ж он, народный смиритель?
- Темен, и зол, и свиреп:
Инок у входа в обитель
Видел его - и ослеп.

Он к неизведанным безднам
Гонит людей, как стада...
Посохом гонит железным...
- Боже! Бежим от Суда!

03.03.1903

@темы: б, 20, block, alexander, russian

---

[Lika_k]

Georg Trakl
Winterdämmerung
Schwarze Himmel von Metall.
Kreuz in roten Stürmen wehen
abends hungertolle Krähen
über Parken gram und fahl.

Im Gewölk erfriert ein Strahl;
und vor Satans Flüchen drehen
jene sich im Kreis und gehen
wieder siebenfach an Zahl.

In Verfaultem süß und schal
lautlos ihre Schnäbel mähen.
Häuser dräun aus stummen Nähen;
Helle im Theatersaal.

Kirchen, Brücken und Spital
grauenvoll im Zwielicht stehen.
Blutbefleckte Linnen blähen
Segel sich auf dem Kanal.

An Max von Esterle

Georg Trakl
Winter Twilight
Black skies of metal.
In the evening hunger-mad crows
Blow crosswise in red storms
Over parks sorrowful and sallow.
In the clouds a beam freezes to death;
And before Satan’s curses
Those spin within the circle and go
Down sevenfold in number.
In putrefaction sweet and stale
Their beaks mow noiselessly.
Houses threaten from mute nearnesses;
Brightness in the theater hall.
Churches, bridges, and hospitals
Stand gruesome in the twilight.
Blood-stained linens billow
Sails upon the canal.

(To Max von Esterle)

Георг Тракль
Зимние сумерки
Небо исчернил металл.
В красной буре зависая,
Зыбкий крест вороньей стаи
Над испугом парка встал.

Вмёрзнув в тучу, луч пропал;
Перед Князем Тьмы мелькая,
Вороньё - не видно края! -
Накатилось, как обвал.

Трупный дух ворон созвал —
Столь сладка еда гнилая,
А дома грозят, мигая;
Блещет театральный зал.

Церкви и мосты объял
Сумрак — мгла полуночная;
Полотно окровеняя,
Пучит паруса канал.

пер. Вл. Летучий

@темы: т, t, 20, deutsche-oesterreichisch, trakl, georg, expressionism

---

[Lika_k]

Stuart Merrill (1863-1915)
Oubli
I
Mon coeur, ô ma Chimère, est une cathédrale
Où mes chastes pensers, idolâtres du Beau,
S'en viennent à minuit sous la flamme lustrale
Râler leur requiem au pied de ton tombeau.

J'ai dressé sous le ciel du dôme un sarcophage
Dont la grave épitaphe en strophes de granit
Proclamera de l'aube à l'ombre et d'âge en âge
L'amen et l'hosanna de notre amour bénit.

II
Mon coeur est une crypte où parmi les pilastres
S'enroulent les remous de l'encens des oublis,
Et par l'heure qui luit de la lueur des astres
La paix des nuits se mire en les pavés polis.

Sur le carrare froid des marches sépulcrales
Déjà mes vieux pensers sont pâmés de sommeil :
Les lampadaires d'or s'endorment en spirales,
Et, ô la glauque aurore en le vitrail vermeil !

Stuart Merrill (1863-1915)
Oblivion
O monstrous Dream! my heart is a cathedral
In which chaste thoughts, idolaters of Beauty,
Enter at midnight beneath a lustrual flame
To groan their requiem at the foot of your tomb.

I have raised a sarcophagus beneath the sky of its dome
Whose solemn epitaph in granite stanzas,
Dawn unto dusk, will proclaim throughout time
Our blessed love’s amen and hosannah.

My heart is a crypt where, amid the pillars,
Incense is wafted and oblivion;
At the hour lighted by the glow of the stars
Night’s peace is reflected on the polished stone.

On the cold marble of sepulchral steps
My old thoughts with weariness swoon;
The gold candelabrum, spiraling, sleeps
And, O, in the crimson panes the ashen dawn.
tr. by Catherine Perry and Henry Weinfield)

American, wrote mostly in the French language

@темы: francaise, m, 20, 19, symbolism, english-american

---

[Lika_k]

Christina Rossetti
Remember
(Sonnet)
Remember me when I am gone away,
Gone far away into the silent land;
When you can no more hold me by the hand,
Nor I half turn to go yet turning stay.
Remember me when no more day by day
You tell me of our future that you planned:
Only remember me; you understand
It will be late to counsel then or pray.
Yet if you should forget me for a while
And afterwards remember, do not grieve:
For if the darkness and corruption leave
A vestige of the thoughts that once I had,
Better by far you should forget and smile
Than that you should remember and be sad.

@темы: victorian, 19, pre-raphaelite brotherhood, english-british, r

---

[Lika_k]

Georg Trakl
Klage
Schlaf und Tod, die düstern Adler
Umrauschen nachtlang dieses Haupt:
Des Menschen goldnes Bildnis
Verschlänge die eisige Woge
Der Ewigkeit. An schaurigen Riffen
Zerschellt der purpurne Leib
Und es klagt die dunkle Stimme
Über dem Meer.
Schwester stürmischer Schwermut
Sieh ein ängstlicher Kahn versinkt
Unter Sternen,
Dem schweigenden Antlitz der Nacht.

Георг Тракль
Публикация в журнале "Бреннер" (1914-1915)
Плач
Сон и смерть - два сумрачных беркута
Шумели всю ночь над моей головой:
Золотой человеческий лик
Поглощен ледовитым потопом
Вечности. Об жуткие рифы
Разбилась пурпурная плоть.
И плачет темный голос
Над морем.
Сестра бушующей скорби,
Взгляни: тонет беспомощный чёлн
Под звездами -
И повела хть бы бровью ночь.

пер. Вл. Летучий

Georg Trakl
Mourning
The dark eagles, sleep and death,
Rustle all night around my head:
The golden statue of man
Is swallowed by the icy comber
Of eternity. On the frightening reef
The purple remains go to pieces,
And the dark voice mourns
Over the sea. Sister in my wild despair
Look, a precarious skiff is sinking
Under the stars,
The face of night whose voice is fading.

trans. James Wright and Robert Bly

@темы: т, t, 20, deutsche-oesterreichisch, trakl, georg, expressionism

---

[Lika_k]

Фернандо Пессоа
В расплесканной пучине злата,
В предощущенье мертвой мглы,
В непрошеном огне заката
И золоте золы,

В разливе зелени безгласной,
В золотоносной тишине -
Я помню. Ты была прекрасна,
Ты все еще во мне.

Перед разлукой неизбежной
Лицо еще хоть раз яви!
Ты - словно ветерок прибрежный,
Ты - слезы о любви.

Непостижимая утрата,
Где сновиденье вторглось в явь.
Но все небывшее когда-то
На память мне оставь:

Любви не преступлю запрета,
Я знаю, мыслью ни одной -
Но да не снидет час рассвета
К томленью тьмы ночной.

пер. Евг. Витковский

@темы: portuguese, 20, pessoa, fernando, п

---

[Lika_k]

Adelaide Ann Proctor
Echoes
Still the angel stars are shining,
Still the rippling waters flow,
But the angel-voice is silent
That I heard so long ago.
Hark! the echoes murmur low,
Long ago!

Still the wood is dim and lonely,
Still the plashing fountains play,
But the past and all its beauty,
Whither has it fled away?
Hark! the mournful echoes say,
Fled away!

Still the bird of night complaineth,
(Now, indeed, her song is pain,)
Visions of my happy hours,
Do I call and call in vain?
Hark! the echoes cry again,
All in vain!

Cease, oh echoes, mournful echoes!
Once I loved your voices well;
Now my heart is sick and weary -
Days of old, a long farewell!
Hark! the echoes sad and dreary
Cry farewell, farewell!

From LEGENDS AND LYRICS--FIRST SERIES

@темы: p, links, 19, english-british

---

[Lika_k]

Paul Celan (1920–1970)
Todesfuge
Schwarze Milch der Frühe wir trinken sie abends
wir trinken sie mittags und morgens wir trinken sie nachts
wir trinken und trinken
wir schaufeln ein Grab in den Lüften da liegt man nicht eng
Ein Mann wohnt im Haus der spielt mit den Schlangen der schreibt
der schreibt wenn es dunkelt nach Deutschland
dein goldenes Haar Margarete
er schreibt es und tritt vor das Haus und es blitzen die Sterne
er pfeift seine Rüden herbei er pfeift seine Juden hervor
läßt schaufeln ein Grab in der Erde
er befiehlt uns spielt auf nun zum Tanz

Schwarze Milch der Frühe wir trinken dich nachts
wir trinken dich morgens und mittags wir trinken dich abends
wir trinken und trinken
Ein Mann wohnt im Haus der spielt mit den Schlangen der schreibt
der schreibt wenn es dunkelt nach Deutschland
dein goldenes Haar Margarete
Dein aschenes Haar Sulamith
wir schaufeln ein Grab in den Lüften da liegt man nicht eng

Er ruft stecht tiefer ins Erdreich ihr einen ihr andern singet und spielt
er greift nach dem Eisen im Gurt er schwingts seine Augen sind blau
stecht tiefer die Spaten ihr einen ihr andern spielt weiter zum Tanz auf

Schwarze Milch der Frühe wir trinken dich nachts
wir trinken dich mittags und morgens wir trinken dich abends
wir trinken und trinken
ein Mann wohnt im Haus dein goldenes Haar Margarete
dein aschenes Haar Sulamith er spielt mit den Schlangen

Er ruft spielt süßer den Tod der Tod ist ein Meister aus Deutschland
er ruft streicht dunkler die Geigen dann steigt ihr als Rauch in die Luft
dann habt ihr ein Grab in den Wolken da liegt man nicht eng

Schwarze Milch der Frühe wir trinken dich nachts
wir trinken dich mittags der Tod ist ein Meister aus Deutschland
wir trinken dich abends und morgens wir trinken und trinken
der Tod ist ein Meister aus Deutschland sein Auge ist blau
er trifft dich mit bleierner Kugel er trifft dich genau
ein Mann wohnt im Haus dein goldenes Haar Margarete
er hetzt seine Rüden auf uns er schenkt uns ein Grab in der Luft
er spielt mit den Schlangen und träumet
der Tod ist ein Meister aus Deutschland
dein goldenes Haar Margarete
dein aschenes Haar Sulamith.

1947

Пауль Целан (1920–1970)
Фуга смерти
Черным обратом рассвета нас поят на ужин
поят и днем и с утра и мы пьем его ночью
пьем его ночью и пьем
в воздухе роем могилу в котором не тесно
в доме живет человек заклинатель гадюк
если смеркается пишет он письма в Берлин
о золото прядей волос твоих о Маргарита
только напишет как звезды на небе блеснут
выйдет из дома и свистом собак позовет
чтобы евреи усердней копали могилу
каждый еврей музыкант и понятно танцор.

Черным обратом рассвета нас поят средь ночи
поят и утром и в полдень и поят под вечер
мы пьем его пьем его пьем
в доме живет человек заклинатель гадюк
если смеркается пишет он письма в Берлин
о золото прядей волос твоих о Маргарита
о пепел волос твоих о Суламифь
в воздухе роем могилу в котором не тесно

Он требует глубже копайте одни пойте громче играйте другие
из кобуры вынимает железное что-то в глазах у него синева
глубже втыкайте лопаты играйте погромче

Черным обратом рассвета нас поят средь ночи
поят и в полдень и утром и поят под вечер
мы пьем его пьем его пьем
в доме живет человек о золото прядей волос твоих о Маргарита
о пепел волос твоих о Суламифь он заклинатель гадюк

Он нежную смерть призывает это мастер такой из Берлина
трепетней требует он смычками водить чтобы в воздухе дымом растаять
могила нас ждет в облаках никому там не тесно

Черным обратом рассвета нас поят средь ночи
поят и в полдень ибо смерть это мастер такой из Берлина
пьем его вечером пьем его утром пьем его пьем
смерть это мастер такой из Берлина в глазах у него синева
он приготовил свинцовую пулю для встречи с тобой
в доме живет человек золото прядей волос твоих о Маргарита
псов отпустил в небесах нам участок уже отведен под могилу
он заклинает гадюк он берлинский мечтательный мастер
Златоволосая Маргарита
Пепловолосая Суламифь.
пер. Евг. Витковский

Anselm Kiefer, Margarete (Dein goldenes Haar, Margarethe), mixed media, 1981
r, 8-1⁄8 x 11-5⁄8 inches
(c)

—Anselm KIEFER, Deine goldenes haar Margarethe

(c)

Пер. В.Куприянова

Черная млечность рассвета мы пьем ее на закате
мы пьем ее в полдень и утром и пьем ее по ночам
мы пьем и пьем
мы в небе могилу роем там тесно не будет лежать
В доме живет человек он играет со змеями пишет
он в сумерках пишет в Германию золото волос
твоих Маргарита
он пишет и после выходит из дома и звезды сияют
он свистом зовет своих псов
он свистом сзывает евреев чтобы рыли могилу в земле
он велит нам теперь сыграйте для танца

Черная млечность рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя утром и в полдень и пьем на закате тебя
мы пьем и пьем
В доме живет человек он играет со змеями пишет
он в сумерках пишет в Германию золото волос
твоих Маргарита
Пепел волос твоих Суламифь мы в небе могилу роем
там тесно не будет лежать
Он кричит вы там глубже в землю а вы там играйте и пойте
он пистолетом грозит и глаза его голубые
вы там глубже лопаты а вы там дальше играйте для танца

Черная млечность рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя в полдень и утром и пьем на закате тебя
мы пьем и пьем
В доме живет человек золото волос твоих Маргарита
пепел волос твоих Суламифь он играет со змеями
Он кричит слаще пойте про смерть смерть немецкий маэстро
он кричит гуще скрипки вы в небо уйдете как дым
в облаках вы найдете могилу там тесно не будет лежать

Черная млечность рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя в полдень смерть немецкий маэстро
мы пьем тебя на закате и утром мы пьем и пьем
cмерть немецкий маэстро и меток глаз голубой
точна свинцовая пуля и она покончит с тобой
в доме живет человек золото волос твоих Маргарита
он травит собаками нас нам в небе могилу сулит
он играет со змеями грезит смерть немецкий маэстро

золото волос твоих Маргарита
пепел волос твоих Суламифь.

Пер. В.Куприянова

@темы: c, ц, art, deutsche, links, 20, pittura, deutsche-oesterreichisch, celan, paul, illustrations

---

[Lika_k]

Иммануэль Вайсглас (1920-1979)
Он
Мы роем воздух, чтоб в него вселиться,
В могилу, – взяв с собой детей и жен.
Нам должно рыть, плясать и веселиться:
Пиликай, скрипка! Труд не завершен!

Смычку повелевает дисциплина
Скоблить кишки и песнь играть одну –
О смерти, это мастер из Берлина –
Туман, ползущий из страны в страну.

И кровяной, вечернею порою,
Когда уста разжать всего трудней,
Я дом для всех в пластах воздушных рою:
Просторней гроба, гибели тесней.

Он и поэт, и цезарь стай гадючьих.
Как в косы Гретхен, солнце в Рейн зашло.
Просторна яма, вырытая в тучах:
Берлинский мастер знает ремесло.
пер. Евг. Витковский

@темы: deutsche, 20, в

---

[Lika_k]

Theodore Stephanides
Project Ozma, 1960 *
Perhaps some day, upon an other wave,
A message will win through the void of space,
A tiny voice lost in the echoing nave
Of that vast daunting Cosmos whose embrace
Enfolds us as we lap our puny star.
Perhaps some day, above the background hiss,
A modulated murmur from afar
Will rend aside the fearful loneliness
That hems us in a prison of the mind,
A solitary prison whose grim chill
Seeps, numbing, into spirit, brain and bone.

Or on a graph-recording we may find
A tiny sinuosity that will
Proclaim to Man: "Hail! You are not alone."

(from "Worlds in a Crucible" 1973)

@темы: s, english, 20, theodore stephanides, helenike

---

[Lika_k]

Theodore Stephanides
First Sight of the Himalayas
(Kurseong; 1904)
I had slept badly, for some favourite toy
Lost in the garden would not leave my mind;
And I had hurried out at dawn to find
That missing plaything.
Mine would be the joy
Of quest and of recovery. The air
Still held the scent of night; the deodars
Raised their black arms towards the paling stars,
And the long curved horizon was still bare
Of the heat-mists of day. By chance I turned
Towards the north... and instantly my gaze
Engulfed my other senses!

For my eyes,

Above the clustered cloud-banks, had discerned,
Red-golden in the sun's first probing rays,
The tiered Roof of the World against the skies.

(from "Worlds in a Crucible" 1973)

@темы: s, english, 20, theodore stephanides, helenike

---

[Lika_k]

Christina Rossetti
Who Shall Deliver Me
God strengthen me to bear myself;
That heaviest weight of all to bear,
Inalienable weight of care.

All others are outside myself;
I lock my door and bar them out
The turmoil, tedium, gad-about.

I lock my door upon myself,
And bar them out; but who shall wall
Self from myself, most loathed of all?

If I could once lay down myself,
And start self-purged upon the race
That all must run ! Death runs apace.

If I could set aside myself,
And start with lightened heart upon
The road by all men overgone!

God harden me against myself,
This coward with pathetic voice
Who craves for ease and rest and joys

Myself, arch-traitor to mysel ;
My hollowest friend, my deadliest foe,
My clog whatever road I go.

Yet One there is can curb myself,
Can roll the strangling load from me
Break off the yoke and set me free
1876

Fernand Khnopff - "I Lock my Door upon Myself"

@темы: art, victorian, belgique, 19, pittura, symbolism, romanticism, english-british, r

---

[Lika_k]

Theodore Stephanides
Visitor
I heard a knocking at my gate one night,
But would not open, fearing it might be
Some secret ambush. Once again that light
Knock broke the silence, and a Voice to me
Spoke: "Open, for I come but once!" Still I
Dared not obey. Then for the third time round
I heard the knock — but faintly — and a sigh
That seemed to flow from my own soul: a sound
A of receding wings. When morning gleam
Had banished midnight fear, I gained the door
And wondered in my heart what was this Dream,
This Vision that would visit me no more.

Long time I sought a clue — but only found
A shining plume with silver tendrils wound.

(from "Worlds in a Crucible" 1973)

@темы: s, english, 20, theodore stephanides, helenike

---

[Lika_k]

Фернандо Пессоа
Ничего не свершив и не зная труда,
Только грезил бездумно и вяло.
Видел, дни мои мимо текли в никуда
И усталость во мне нарастала.

Юность длилась и длилась, себя пережив,
Пережив, все же двигалась дальше.
Слабый голос надежды был скучен и лжив,
Даже юность устала от фальши.

Бесполезных часов неизбежен полет,
Дней пустых бесконечно скольженье.
Так хоть раз опоздавший всегда отстает,
Так ленивый лежит без движенья.

Суть моя неподвижно бредет стороной,
Видит: я прозябаю без цели.
Вечер скуку зеленую льет надо мной,
Чьи желанья давно оскудели.

Как забытые морем на суше суда,
Жизнь ненужная, полупустая.
Без надежды позвольте уснуть навсегда,
Лучшей книги вовек не читая!

Пер. М. Березкина

@темы: portuguese, 20, pessoa, fernando, п

---

[Lika_k]

Фернандо Пессоа
Я слушал мудрецов ученый спор,
Я опровергнуть мог весь этот вздор,
Но предпочел вино в тени пригубить
И молча слушать чуждый разговор.

Правитель правит, потому что он,
Худой ли, добрый, править вознесен.
Как мы велики в час благоприятный
И как смиренны, покидая трон.

Зачем нужны величие и власть?
Владыку тоже доведется класть
Во гроб - и век людской совсем недолог,
И бедность - быстротечная напасть.

Системы, идеалы, мифы, сны -
Щербинки на поверхности волны
Здесь, под причалом, - как клочки бумаги,
Судьбой врученные тяжелой влаге;
Гляжу на них, гляжу со стороны
Глазами равнодушного бродяги.

Я нахожу в них радость и ответ
На множество болезненных сомнений, -
И это я, за столько долгих лет
Обретший только тени, только тени,
Уставший от надежд, и от сует,
И даже от богов, которых нет!

пер. С. Александровский

@темы: portuguese, 20, pessoa, fernando, п

---

[Lika_k]

Sylvia Plath
I Am Vertical
Tonight, the infinitesimal light of the stars,
The trees and flowers have been strewing their cool odors.
I walk among them, but none of them are noticing.
Sometimes I think that when I am sleeping
I must most perfectly resemble them—
Thoughts gone dim.
It is more natural to me, lying down.
Then the sky and I are in open conversation,
And I shall be useful when I lie down finally:
Then the trees may touch me for once, and the flowers have time for me.”

@темы: p, 20, english-american, plath, sylvia

---

[Lika_k]

Осип Мандельштам
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер - всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.

1915

@темы: м, 20, mandelstam, osip, russian

---

[Lika_k]

Theodore Stephanides
Earthbound
You will not meet me in the night
By moonlight or by candlelight,
You will not see me when the day
Has chased the last lone star away.
You cannot know that I am here
Although, unguessed, I linger near,
Nor can you hear my footstep fall
In garden, gallery or hall.

I loved this home of mine too well,
It cast upon my soul a spell,
And when my hour of death came round
I could not leave this plot of ground.
I lavished worship (that I own)
Upon a pile of brick and stone;
Was that a sin? I do not know —
I would not... then I could not go.

Was it a sin to love with might
The home where I first saw the light?
The home I cherished year by year,
A panel there, a picture here?
Or else the garden where my hand
A lily-pond or arbour planned?
And this tall tree, this rose that clings,
Are they not living, loving things?

Was it a sin? It may be so —
I would not... then I could not go.
And now my punishment is this:
To linger here all powerless,
And, powerless, to flutter round
And watch my home torn to the ground.
I wring my hands, but none will heed,
They cannot see me weep and plead.

Tomorrow, I have heard them say,
They mean the trees away;
Those trees I planted one by one
That they might soar towards the sun.
What will be left for me to mourn
When house and garden — all are gone?
When there is left no brisk, no tree...
Ah, God in Heaven, pity me!
(from "Worlds in a Crucible" 1973)

Alfred Kubin - The Guardian (1902-03)

@темы: s, english, art, deutsche, 20, symbolism, theodore stephanides, helenike

---

[Lika_k]

Theodore Stephanides
Mind Bewitchment
Upon that hill Mycenae stood —
It seems to frown upon the plain;
A daunting stillness seems to brood,
The cloud reflects a crimson stain.
The landscape whispers "Here bides Death!"
An echo mourns and rustles by,
And Clytemnestra's hissing breath
Mocks Agamemnon's dying cry.

But have we not been led astray?
Would those wild cliffs look so forlorn,
Would their grim rocks appear so gray
Had Aeschylus remained unborn?
We might have said; "That craggy mound
Gleams golden where the sunlight spills,
Bright marigolds beguile the ground,
And hark! a golden oriole trills..."
(from "Worlds in a Crucible" 1973)

@темы: s, english, antiquity, 20, theodore stephanides, helenike, mythology