[Lika_k]

Alexander Search (Pessoa's Heteronym)
God’s Work
«God’s work — how great his power!» said he
As we gazed out upon the sea
Beating the beach tumultuously
Round the land-head.

The vessel then strikes with a crash;
Over her deck the waters rash
Make horror deep in rent and gash.
«God’s work», I said.
("Death of God")
(c)

@темы: portuguese, p, links, 20, english-other, pessoa, fernando

---

[Lika_k]

Alexander Search (Pessoa's Heteronym)
Convention
Mother of slaves and fools, Thou who dost hold
Within Thine iron chains enslaved mankind,
Old in Thy yoke and in their slavery blind,
Harden'd to grief and woo, corrupt and cold,

But in the craven following, as of old,
Of those old ways, unwise, unfirm, unkind,
Bound ever in the animal bonds that bind
Fish, bird and beast in flock and herd and fold.

The light hath fallen of many a cherished name,
And many a land of love hath been the nurse,
But man's worn heart is evermore the same ­-

Unwilling ever to shake off the curse,
Once self‑inflicted, and the time‑grown shame
That loads the weary, lightless universe.
("Death of God")
(c)

@темы: portuguese, p, links, 20, english-other, pessoa, fernando

---

[Lika_k]

Григорий Кружков
Post Dictum
Больше уже и доказывать нечем: слово разбилось о слово,
Только остался голос твой певчий - виолончельное соло.
Птица, зовущая из тумана, из-за ночного болота...
Odor rosarum manet in manu etsiam rosa submota*.
Утром я перво-наперво сдвину штору с окна и увижу
Красную в мокрых гроздьях рябину, поля осеннюю жижу.
Черного чаю с полки достану... Что еще, как не работа?
Odor rosarum manet in manu etsiam rosa submota.
Вот и осыпался бледный твой венчик, бледного сердца бескровней,
Будешь звучать поминанием вечным в мира унылой часовне.
Встречу - не вздрогну, даже не гляну, с нимба сошла позолота.
Odor rosarum manet in manu etsiam rosa submota.
Ветер, сломавший старые сосны ночью у нас на поляне,
Ангелом черным времени послан, ибо известно заране
Все, что Изольда скажет Тристану утром в саду Камелота.
Odor rosarum manet in manu etsiam rosa submota.
Толстые щеки пыжат пионы, солнце встает за лесами,
В зарослях вербы свищут шпионы зябликовыми голосами.
И, зажимая рыжую рану, млея от смертного пота, -
Odor rosarum manet in manu etsiam rosa submota.
2002
*запах розы остается в руке, даже если роза отброшена… (латынь)

@темы: 21, kruzhkov, grigory, к (rus), russian

---

[Lika_k]

Oscar Wilde
To Milton
Milton! I think thy spirit hath passed away
From these white cliffs, and high-embattled towers;
This gorgeous fiery-coloured world of ours
Seems fallen into ashes dull and grey,
And the age changed unto a mimic play
Wherein we waste our else too-crowded hours:
For all our pomp and pageantry and powers
We are but fit to delve the common clay,
Seeing this little isle on which we stand,
This England, this sea-lion of the sea,
By ignorant demagogues is held in fee,
Who love her not: Dear God! is this the land
Which bare a triple empire in her hand
When Cromwell spake the word Democracy!

Оскар Уайльд
Мильтону
Я думаю, Мильтон, твой дух устал
Бродить у белых скал, высоких башен:
Наш пышный мир, так огненно раскрашен,
Стал пепельным, он скучен стал и мал.

А век комедией притворной стал,
Нам без неё наш день казался б страшен,
И, несмотря на блеск, на роскошь брашен,
Мы годны лишь, чтоб рыть песчаный вал.

Коль этот островок, любимый Богом,
Коль Англия, лев моря, демагогам
Тупым во власть досталась навсегда.

Ах, эта ли страна на самом деле
Держала три империи, когда
О Демократии пронёсся клич Кромвеля.

пер. Н. Гумилев

@темы: w, 19, english-british, gumilev, nokolai, г (rus), у (rus)

---

[Lika_k]

20.04.2013 в 01:57

Пишет  Нэт Старбек:

Mary O’Malley - The Shape of Saying
They call it Received English
as if it was a gift you got
by dint of primogeniture.
Maybe it was. Old gold words
toned like concert violins,
tuned to talk to God.
After the French and Latin wars
I relished the poppies of Donne
though I thought this graceful foreign tongue
was only meant for men -
all right for the likes of Coleridge
but it gave me unpleasant dreams.

They say we cannot speak it
and they are right.

It was hard and slippery as pebbles,
full of cornered consonants
and pinched vowels, all said
from the front of the mouth -
no softness, no sorrow,
no sweet lullabies -
until we shook it by the neck and shook it.
We sheared it, carded it, fleeced it
and finally wove it
into something of our own,
fit for curses and blessings
for sweet talk and spite,
and the sound of hearts rending,
the sound of hearts tearing.

@темы: repost, o, 20, english-british, english-british-irish

---

[Lika_k]

Jorge Luis Borges

@темы: b, 20, latinoamericano, borges, jorge luis

---

[Lika_k]

@темы: p, 20, english-american, plath, sylvia

---

[Lika_k]

25.04.2015 в 18:19

Пишет  Robert R.Ossian:

CORNWALL

A word drops into the mist
like a child’s ball into high grass
where it remains seductively
flashing and glinting until
the gold bursts are revealed to be
simply field buttercups.
Word/mist, word/mist: thus it was with me.
And yet, my silence was never total—
Like a curtain rising on a vista,
sometimes the mist cleared: alas, the game was over.
The game was over and the word had been
somewhat flattened by the elements
so it was now both recovered and useless.
I was renting, at the time, a house in the country.
Fields and mountains had replaced tall buildings.
Fields, cows, sunsets over the damp meadow.
Night and day distinguished by rotating birdcalls,
the busy murmurs and rustlings merging into
something akin to silence.
I sat, I walked about. When night came,
I went indoors. I cooked modest dinners for myself
by the light of candles.
Evenings, when I could, I wrote in my journal.
Far, far away I heard cowbells
crossing the meadow.
The night grew quiet in its way.
I sensed the vanished words
lying with their companions,
like fragments of an unclaimed biography.
It was all, of course, a great mistake.
I was, I believed, facing the end:
like a fissure in a dirt road,
the end appeared before me—
as though the tree that confronted my parents
had become an abyss shaped like a tree, a black hole
expanding in the dirt, where by day
a simple shadow would have done.
It was, finally, a relief to go home.
When I arrived, the studio was filled with boxes.
Cartons of tubes, boxes of the various
objects that were my still lives,
the vases and mirrors, the blue bowl
I filled with wooden eggs.
As to the journal:
I tried. I persisted.
I moved my chair onto the balcony—
The streetlights were coming on,
lining the sides of the river.
The offices were going dark.
At the river’s edge,
fog encircled the lights;
one could not, after a while, see the lights
but a strange radiance suffused the fog,
its source a mystery.
The night progressed. Fog
swirled over the lit bulbs.
I suppose that is where it was visible;
elsewhere, it was simply the way things were,
blurred where they had been sharp.
I shut my book.
It was all behind me, all in the past.
Ahead, as I have said, was silence.
I spoke to no one.
Sometimes the phone rang.
Day alternated with night, the earth and sky
taking turns being illuminated.
- Louise Glück - Faithful and Virtuous Night

@темы: repost, g, 21, english-american

---

[Lika_k]

Иосиф Бродский
Книга
"Пришлите мне книгу со счастливым концом..."
Назым Хикме

Путешественник, наконец, обретает ночлег.
Честняга-блондин расправляется с подлецом.
Крестьянин смотрит на деревья
и запирает хлев
на последней странице
книги
со счастливым концом.
Упоминавшиеся созвездия капают в тишину,
в закрытые окна, на смежающиеся ресницы.

...В первой главе деревья
молча приникли к окну,
и в уснувших больницах больные кричат, как птицы.
Иногда романы заканчиваются днём.
Учёный открывает окно, закономерность открыв,
тот путешественник
скрывается за холмом,
остальные герои встречаются в обеденный перерыв.
Экономика стабилизируется,
социолог отбрасывает сомнения.
У элегантных баров
блестят скромные машины.
Войны окончены. Подрастает поколение.
Каждая женщина может рассчитывать на мужчину.
Блондины излагают разницу
между добром и злом.
Все деревья - в полдень - укрывают крестьянина тенью.
Все самолеты благополучно
возвращаются на аэродром.
Все капитаны
отчетливо видят землю.
Глупцы умнеют. Лгуны перестают врать.
У подлеца, естественно, ничего не вышло.
...Если в первой главе кто-то продолжает орать,
то в тридцатой это, разумеется же, не слышно.
Сексуальная одержимость и социальный оптимизм,
хорошие эпиграфы из вилланделей, сонетов, канцон,
полудетективный сюжет, именуемый - жизнь.
...Пришлите мне эту книгу со счастливым концом!
(1960)

@темы: б, 20, brodsy, joseph, russian

---

[Lika_k]

Сообщество посвященное Пессоа.

@темы: interesting, portuguese, literature, p, links, 20, pessoa, fernando, п

---

[Lika_k]

Владимир Соловьев
С нами Бог («Имману-Эль»)
Во тьму веков та ночь уж отступила,
Когда, устав от злобы и тревог,
Земля в объятьях неба опочила
И в тишине родился С-нами-Бог.
И многое уж невозможно ныне:
Цари на небо больше не глядят,
И пастыри не слушают в пустыне,
Как ангелы про Бога говорят.
Но вечное, что в эту ночь открылось,
Несокрушимо временем оно,
И слово вновь в душе твоей родилось,
Рожденное под яслями давно.
Да! С нами Бог, — не там, в шатре лазурном,
Не за пределами бесчисленных миров,
Не в злом огне и не в дыханьи бурном,
И не в уснувшей памяти веков.
Он здесь, теперь — средь суеты случайной,
В потоке шумном жизненных тревог.
Владеешь ты всерадостною тайной:
Бессильно зло; мы вечны; с нами Бог.
1892

@темы: в, 19, russian

---

[Lika_k]

Даниил Хармс
Постоянство веселья и грязи
Вода в реке журчит, прохладна,
И тень от гор ложится в поле,
и гаснет в небе свет. И птицы
уже летают в сновиденьях.
А дворник с черными усами
стоит всю ночь под воротами,
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок.
И в окнах слышен крик веселый
и топот ног, и звон бутылок.

Проходит день, потом неделя,
потом года проходят мимо,
и люди стройными рядами
в своих могилах исчезают.
А дворник с черными усами
стоит года под воротами,
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок.
И в окнах слышен крик веселый
и топот ног, и звон бутылок.

Луна и солнце побледнели,
созвездья форму изменили.
Движенье сделалось тягучим,
и время стало, как песок.
А дворник с черными усами
стоит опять под воротами
и чешет грязными руками
под грязной шапкой свой затылок.
И в окнах слышен крик веселый
и топот ног, и звон бутылок.

14. 10. 1933

@темы: 20, х (rus), russian

---

[Lika_k]

Бодлер
О, созерцай, душа: весь ужас жизни тут
Разыгран куклами, но в настоящей драме.
Они, как бледные лунатики, идут
И целят в пустоту померкшими шарами.

И странно: впадины, где искры жизни нет,
Всегда глядят наверх, и будто не проронит
Луча небесного внимательный лорнет,
Иль и раздумие слепцу чела не клонит?

А мне, когда их та ж сегодня, что вчера,
Молчанья вечного печальная сестра —
Немая ночь ведет по нашим стогнам шумным

С их похотливою и наглой суетой,—
Мне крикнуть хочется — безумному безумным:
«Что может дать, слепцы, вам этот свод пустой?»

Пер. И. Анненский

@темы: б, francaise, 19, symbolism, romanticism

---

[Lika_k]

Фернандо Пессоа
Ни взгляд, ни разговор, ни письмена
Нас передать не могут. Наша суть
Не может в книгу быть заключена.
Душа к душе найти не в силах путь.

Бессмысленно желанье: без конца
Пытаться о себе сплести рассказ.
Как прежде, связи лишены сердца,
И сущности души не видит глаз.

Меж душами не создадут моста
Ни колкость, ни софизм, ни каламбур,
Передавая мысль, солгут уста,
Рассудок слаб и косен чересчур.

Мы - сновиденья, зримые душой,
И непостижен сон души чужой.
(из сборника "35 сонетов)

Пер. Е. Витковский

@темы: portuguese, sonnet, 20, pessoa, fernando, п

---

[Lika_k]

William Shakespeare
138
When my love swears that she is made of truth,
I do believe her, though I know she lies,
That she might think me some untutored youth,
Unlearnèd in the world’s false subtleties.
Thus vainly thinking that she thinks me young,
Although she knows my days are past the best,
Simply I credit her false-speaking tongue:
On both sides thus is simple truth suppressed.
But wherefore says she not she is unjust?
And wherefore say not I that I am old?
Oh, love’s best habit is in seeming trust,
And age in love loves not to have years told.

Therefore I lie with her and she with me,
And in our faults by lies we flattered be.

@темы: s, 16, sonnet, compleanno, renaissance english, english-british, shakespeare

---

[Lika_k]

Рикардо Рейс (Фернандо Пессоа)
Все, что минует, мертво, и я умираю
В том, что прошло для меня. Листва облетает,
И жизни моей частица
Уходит с нею навеки.
Я растворился во всем, что видел, по каплям,
Чуть миновало оно - и я исчезаю,
А память не различает,
Чем был я и что я видел.

Пер. Л. Цывьян

@темы: portuguese, 20, pessoa, fernando, п

---

[Lika_k]

D. H. Lawrence
Amores: Poems (1916)
11. Dreams Old and Nascent
Nascent
MY world is a painted fresco, where coloured shapes
Of old, ineffectual lives linger blurred and warm;
An endless tapestry the past has women drapes
The halls of my life, compelling my soul to conform.

The surface of dreams is broken,
The picture of the past is shaken and scattered.
Fluent, active figures of men pass along the railway, and I am woken
From the dreams that the distance flattered.

Along the railway, active figures of men.
They have a secret that stirs in their limbs as they move
Out of the distance, nearer, commanding my dreamy world.

Here in the subtle, rounded flesh
Beats the active ecstasy.
In the sudden lifting my eyes, it is clearer,
The fascination of the quick, restless Creator moving through the mesh
Of men, vibrating in ecstasy through the rounded flesh.

Oh my boys, bending over your books,
In you is trembling and fusing
The creation of a new-patterned dream, dream of a generation:
And I watch to see the Creator, the power that patterns the dream.

The old dreams are beautiful, beloved, soft-toned, and sure,
But the dream-stuff is molten and moving mysteriously,
Alluring my eyes; for I, am I not also dream-stuff,
Am I not quickening, diffusing myself in the pattern, shaping and shapen?

Here in my class is the answer for the great yearning:
Eyes where I can watch the swim of old dreams reflected on the molten metal of dreams,
Watch the stir which is rhythmic and moves them all as a heart-beat moves the blood,
Here in the swelling flesh the great activity working,
Visible there in the change of eyes and the mobile features.

Oh the great mystery and fascination of the unseen Shaper,
The power of the melting, fusing Force—heat, light, all in one,
Everything great and mysterious in one, swelling and shaping the dream in the flesh,
As it swells and shapes a bud into blossom.

Oh the terrible ecstasy of the consciousness that I am life!
Oh the miracle of the whole, the widespread, labouring concentration
Swelling mankind like one bud to bring forth the fruit of a dream,
Oh the terror of lifting the innermost I out of the sweep of the impulse of life,
And watching the great Thing labouring through the whole round flesh of the world;
And striving to catch a glimpse of the shape of the coming dream,
As it quickens within the labouring, white-hot metal,
Catch the scent and the colour of the coming dream,
Then to fall back exhausted into the unconscious, molten life!

@темы: 20, lawrence, d. h., english-british, l

---

[Lika_k]

Hayden Carruth
A Window
Last night I woke in the darkness
of time unknown and heard
a summer rain pattering
on my roof gently, as if
in benediction, and then
somewhere in the rainy distance
a dog barked four times
quietly. And I returned

to sleep. Now I remember.
Like a window in my sleep
these sounds opened to me,
rain and a barking dog,

and closed again. They might
have been a dream, yet they were
not a dream. I don’t know what
they were. But I remember.

@темы: c, 20, 21, english-american

---

[Lika_k]

Armand Sully Prudhomme
L’Ombre
À José-Maria de Heredia.
Notre forme au soleil nous suit, marche, s’arrête,
Imite gauchement nos gestes et nos pas,
Regarde sans rien voir, écoute et n’entend pas,
Et doit ramper toujours quand nous levons la tête.

A son ombre pareil, l’homme n’est ici-bas
Qu’un peu de nuit vivante, une forme inquiète
Qui voit sans pénétrer, sans inventer répète,
Et murmure au Destin : « Je te suis où tu vas. »

Il n’est qu’une ombre d’ange, et l’ange n’est lui-même
Qu’un des derniers reflets tombés d’un front suprême ;
Et voilà comment l’homme est l’image de Dieu.

Et loin de nous peut-être, en quelque étrange lieu,
Plus proche du néant par des chutes sans nombre,
L’ombre de l’ombre humaine existe, et fait de l’ombre.


Арман Сюлли Прюдом
Тени
Наша черная тень, словно глухонемая,
Ловит каждый наш жест, и покорной рабой
Подчиниться спешит нашей воле любой,
Произволу ее раболепно внимая.
Человек — та же тень. Некой силе слепой
Он послушен, как раб. В нем лишь воля чужая.
Он глядит — но не вглубь, и творит — подражая,
Он покорен Судьбе — не спорит с Судьбой.
Он от Ангела тень, той, что тоже предстала
Лишь как отзвук глухой от иного начала.
Это — Бог. Человек — лишь прообраз Его.
И в том мире, где нам не постичь ничего,
На краю бытия канет в вечном паденье
Тень от тени его, оттененная тенью.

Пер. Вад. Алексеев

Арман Сюлли Прюдом
Тени
Остановлюсь — лежит. Иду — и тень идет,
Так странно двигаясь, так мягко выступая;
Глухая слушает, глядит она слепая,
Поднимешь голову, а тень уже ползет.

пер. Инн. Ф. Анненский

Но сам я тоже тень. Я облака на небе
Тревожный силуэт. Скользит по формам взор,
И ум мой ничего не создал до сих пор:
Иду, куда влечет меня всевластный жребий.

Я тень от ангела, который сам едва
Один из отблесков последних божества,
Бог повторен во мне, как в дереве кумира,

А может быть, теперь среди иного мира,
К жерлу небытия дальнейшая ступень,
От этой тени тень живет и водит тень.
пер. Инн. Ф. Анненский

@темы: s, francaise, 19, с (rus)

---

[Lika_k]

10.04.2015 в 00:00

Пишет  Klod:

Борис Херсонский

не может укрыться город стоящий на вершине горы
и город лежащий в долине враги найдут без труда
и только подземный город невредим до поры
пока археолог с лопатой не доберется туда

он найдет накрывавший свечу гончарный сосуд
и светильник на табурете сколоченном вкривь и вкось
он представит свой труд коллегам на беспристрастный суд
слава как ноги- вместе, но деньги как руки врозь

а надо бы чтоб светильник светил на столе
а гончарный сосуд стоял на полке в углу
но соль земли под ногами валяется на земле
и город вместе с горой давно погружен во мглу

@темы: repost, 20, 21, х (rus), russian-other