140

[Dichtung]

Rainer Maria Rilke
Ich bin auf der Welt zu allein und doch nicht allein genug,
um jede Stunde zu weihn.
Ich bin auf der Welt zu gering und doch nicht klein genug,
um vor dir zu sein wie ein Ding,
dunkel und klug.
Ich will meinen Willen und will meinen Willen begleiten
die Wege zur Tat;
und will in stillen, irgendwie zögernden Zeiten,
wenn etwas naht,
unter den Wissenden sein
oder allein.
Ich will dich immer spiegeln in ganzer Gestalt
und will niemals blind sein oder zu alt,
um dein schweres schwankendes Bild zu halten.
Ich will mich entfalten.
Nirgends will ich gebogen bleiben,
denn dort bin ich gelogen, wo ich gebogen bin.
Und ich will meinen Sinn
wahr vor dir. Ich will mich beschreiben
wie ein Bild, das ich sah
lange und nah,
wie ein Wort, das ich begriff,
wie meinen täglichen Krug,
wie meiner Mutter Gesicht,
wie ein Schiff,
das mich trug
durch den tödlichsten Sturm.

Das Stundenbuch


Райнер Мария Рильке
Я в мире совсем одинок, но все ж не совсем,
не весьма,
чтобы каждый мне час был, как Бог.
Я в мире и мал, и ничтожен, но все ж не совсем,
не весьма,
чтобы лечь Твоим промыслом, Боже,
во мглу ума.
Вольно мне быть вольным, я Воле позволю
деяньем
стать без помех:
когда же и время замрет, беременное ожиданьем,
быть хочу среди тех,
кто тайн Твоих господин,
или - один.
Хочу быть подобьем Твоим, во весь рост тебя
несть,
о, дай не ослепнуть - от вечности глаз
не отвесть,
образ Твой удержать, не сгибаясь, не падая.
Весна среди сада я.
И мне не склониться вовеки.
Ибо там я не с Богом, где я согбен.
Я хочу, чтобы тлен
не коснулся ума. Я ведь образ, я - некий
лик, я пишу на стене,
крупно, медленно, как во сне,
слово, что я постиг
в ежедневной земной
жажде, мать улыбается мне,
это парусник, бриг,
он пронесся со мной
через вихрь, через смерть, через крик.

"Часослов", Книга первая. Об иноческой жизни.
Пер. А. Прокопьев

Райнер Мария Рильке
Я один на свете, но жить в одиночестве мало мне,
дабы каждый час освятить.
Я ничтожно мал, но ничтожества не достало мне,
что Тебе я, как вещь, предстал
в мудрой тьме.
Волю воли моей, рядом с нею пойду, протопчу я
к деянью пути;
и в медлительном времени, близость чего-то почуя,
быть мне среди Твою прозирающих тьму
иль одному.
В полный рост Тебе зеркалом стать хочу,
не ослепну и образ Твой не упущу,
и грузный, и зыбкий. Тебе я по пояс.
Тебе я откроюсь.
Не стану ни гнуться, ни виться,
ибо кривда я там, где я крив и кос.
А мой помысел бос
и чист пред Тобой. И я волю явиться
с Тобою глаза в глаза,
как образа
и как слово, что понял я,
как насущная кружка воды,
как лицо моей матери,
как ладья,
от беды
грозовой меня спасшая.
Пер. С. Петров

Rainer Maria Rilke
I am much too alone in this world, yet not alone
enough
to truly consecrate the hour.
I am much too small in this world, yet not small
enough
to be to you just object and thing,
dark and smart.
I want my free will and want it accompanying
the path which leads to action;
and want during times that beg questions,
where something is up,
to be among those in the know,
or else be alone. I want to mirror your image to its fullest perfection,
never be blind or too old
to uphold your weighty wavering reflection.
I want to unfold.
Nowhere I wish to stay crooked, bent;
for there I would be dishonest, untrue.
I want my conscience to be
true before you;
want to describe myself like a picture I observed
for a long time, one close up,
like a new word I learned and embraced,
like the everday jug,
like my mother’s face,
like a ship that carried me along
through the deadliest storm.
Transl. by Annemarie S. Kidder, 2001