[Dichtung]

Georg Trakl
Sebastian im Traum
Sebastian im Traum
Für Adolf Loos
Mutter trug das Kindlein im weißen Mond,
Im Schatten des Nußbaums, uralten Hollunders,
Trunken vom Safte des Mohns, der Klage der Drossel;
Und stille
Neigte in Mitleid sich über jene ein bärtiges Antlitz

Leise im Dunkel des Fensters; und altes Hausgerät
Der Väter
Lag im Verfall; Liebe und herbstliche Träumerei.

Also dunkel der Tag des Jahrs, traurige Kindheit,
Da der Knabe leise zu kühlen Wassern, silbernen Fischen hinabstieg,
Ruh und Antlitz;
Da er steinern sich vor rasende Rappen warf,
In grauer Nacht sein Stern über ihn kam;

Oder wenn er an der frierenden Hand der Mutter
Abends über Sankt Peters herbstlichen Friedhof ging,
Ein zarter Leichnam stille im Dunkel der Kammer lag
Und jener die kalten Lider über ihn aufhob.

Er aber war ein kleiner Vogel im kahlen Geist,
Die Glocke lang im Abendnovember,
Des Vaters Stille, da er im Schlaf die dämmernde Wendeltreppe
hinabstieg.

2
Frieden der Seele. Einsamer Winterabend,
Die dunklen Gestalten der Hirten am alten Weiher;
Kindlein in der Hütte von Stroh; o wie leise
Sank in schwarzem Fieber das Antlitz hin
Heilige Nacht.

Oder wenn er an der harten Hand des Vaters
Stille den finstern Kalvarienberg hinanstieg
Und in dämmernden Felsennischen
Die blaue Gestalt des Menschen durch seine Legende ging,
Aus der Wunde unter dem Herzen purpurn das Blut rann.
O wie leise stand in dunkler Seele das Kreuz auf.

Liebe; da in schwarzen Winkeln der Schnee schmolz
Ein blaues Lüftchen sich heiter im alten Hollunder fing,
In dem Schattengewölbe des Nußbaums;
Und dem Knaben leise sein rosiger Engel erschien.

Freude; da in kühlen Zimmern eine Abendsonate erklang,
Im braunen Holzgebälk
Ein blauer Falter aus der silbernen Puppe kroch.

O die Nähe des Todes. In steinerner Mauer
Neigte sich ein gelbes Haupt, schweigend das Kind,
Da in jenem März der Mond verfiel.

3
Rosige Osterglocke im Grabgewölbe der Nacht
Und die Silberstimmen der Sterne,
Daß in Schauern ein dunkler Wahnsinn von der Stirne des Schläfers sank.

O wie stille ein Gang den blauen Floß hinab
Vergessenes sinnend, da im grünen Geäst
Die Drossel ein Fremdes in den Untergang rief.

Oder wenn er an der knöchernen Hand des Greisen
Abends vor die verfallene Mauer der Stadt ging
Und jener in schwarzem Mantel ein rosiges Kindlein trug,
Im Schatten des Nußbaums der Geist des Bösen erschien.

Tasten über die grünen Stufen des Sommers. O wie leise
Verfiel der Garten in der braunen Stille des Herbstes,
Duft und Schwermut des alten Hollunders,
Da in Sebastians Schatten die Silberstimme des Engels erstarb.

Георг Тракль
Себастьян во сне. 1915
Себастьян во сне
Адольфу Лоосу
1
Мать вынашивала ребенка при белой луне,
В тени орешника, древней бузины,
Опьяненная маковым соком и плачем дрозда;
И в смиренном сострадании
Тихо склонился над ней бородатый лик

В темноте окна; и старая домашняя утварь
Предков
Валалась в забросе; любовь и осенние грезы.

Так уж вышло: темный день года, печальное детство,
Мальчик тихо спустился к холодным водам,
серебряным рыбам,
Покой и лик;
И когда, твердый духом, он бросился наперерз
взбесившимся вороным лошадям,
Над ним в серой ночи взошла его звезда.

Или когда, держась за озябшую руку матери,
Он вечером шел по осеннему кладбищу святого Петра,
Нежный мертвец тихо лежал в темноте склепа
И поднял на него холодные веки.

Сам он, однако, был маленькой птичкой на голом суку,
Долгим колокольчиком в ноябрьской вечере,
Тишиной отца, когда по сумеречной винтовой
лестнице он спускался во сне.

2
Мир души. Одинокий зимний вечер,
Темные силуэты пастухов у старого пруда;
Младенец в лачуге, крытой соломой; о, как тихо
Истаивал его лик в черной горячке.
Ночь рождества.

Или: когда, держась за жесткую руку отца,
Он поднимался на мрачную Голгофу*
И в сумеречной скальной нише возникла
Синяя тень человека из предаемй о нем самом —
Из раны под сердцем пурпурно текла кровь.
О, как тихо в темной душе воздвигался крест.

Любовь; когда в черных углаз растаял снег,
Синий ветерок весело поселился в старой бузине,
В сводчатой тени орешника;
И отроку тихо предстал его розовый ангел.

Радость; тогда в прохладных комнатах звучала
вечерняя соната,
В бурой потолочной балке
Из серебряной куколки выползала синяя бабочка.

О, приближение смерти. Из каменной стены
Склонилась желтая голова, обезмолвив ребека,
В том марте зачахла на ущерба луна.

3
Розовый звон пасхальных колоколов в могильном
склепе ночи
И серебряные голоса звезд,
В их дрожанье ниспало темное безумье со лба сновидца.

О, как долог и тих путь по синей реке
В думах о позабытом, когда из зеленых ветвей
Дрозд призвал отчужденную плоть на закат.

Или: когда, держась за костлявую руку старца,
Он вечером шел у обветшалых стен города
И старец в черном плаще нес розового младенчика —
В тени орешника предстал дух зла.

Ощупью идти по зеленым
ступенькам лета. О, как тихо
Обветшал сад в бурой тишине осени,
Аромат и печаль старой бузины,
Когда в тени Себастьяна умер серебряный голос ангела.**

пер. Вл. Летучий

* Kalvarienberg - гора в память Страстей Христовых с церковью или часовней, где представлен мученический путь Христа на Голгофу.
** По преданию, во время одной из проповеде Себастяна рядом с ним появились семь ангелов и некий юноша, который благословил Себастьяна и сказал: "Ты всегда будешь со Мною".