Искусствоед
Елена Матусовская
Он умер во сне. Такой смерти можно позавидовать…
Из разговора
Я не желаю умереть во сне,
или в наркозе, или без сознанья.
Уйти, как провалиться в душный снег, –
без памяти, без голоса, без знака.
Не надо мне поблажки забытья,
ни снисхождения, ни облегченья.
Не скрою – я всегда страшусь мученья,
но более – страшусь незнанья я.
Дай, господи, мне мужество посметь,
дай страшную, трагическую радость, –
зови, как хочешь – карой иль наградой, –
в сознаньи полном честно встретить смерть.
Я не хочу лететь в конце пути,
словно слепец, не видящий ступеней,
смешно и жалко. Только постепенно,
уверенно хочу по ним сойти.
Хочу узнать, кто производит вычет
меня из мира. Что там – тьма иль свет,
хочу следить все грани, все различья
меж тем, что было жизнь, и тем, что будет смерть.
И, может быть, в минуты расставанья,
в слабеющем дыханьи бытия –
и цель, и боль, и смысл существованья
с последним вздохом распознаю я.
Он умер во сне. Такой смерти можно позавидовать…
Из разговора
Я не желаю умереть во сне,
или в наркозе, или без сознанья.
Уйти, как провалиться в душный снег, –
без памяти, без голоса, без знака.
Не надо мне поблажки забытья,
ни снисхождения, ни облегченья.
Не скрою – я всегда страшусь мученья,
но более – страшусь незнанья я.
Дай, господи, мне мужество посметь,
дай страшную, трагическую радость, –
зови, как хочешь – карой иль наградой, –
в сознаньи полном честно встретить смерть.
Я не хочу лететь в конце пути,
словно слепец, не видящий ступеней,
смешно и жалко. Только постепенно,
уверенно хочу по ним сойти.
Хочу узнать, кто производит вычет
меня из мира. Что там – тьма иль свет,
хочу следить все грани, все различья
меж тем, что было жизнь, и тем, что будет смерть.
И, может быть, в минуты расставанья,
в слабеющем дыханьи бытия –
и цель, и боль, и смысл существованья
с последним вздохом распознаю я.