Искусствоед
Иммануэль Вайсглас (1920-1979)
Он
Мы роем воздух, чтоб в него вселиться,
В могилу, – взяв с собой детей и жен.
Нам должно рыть, плясать и веселиться:
Пиликай, скрипка! Труд не завершен!
Смычку повелевает дисциплина
Скоблить кишки и песнь играть одну –
О смерти, это мастер из Берлина –
Туман, ползущий из страны в страну.
И кровяной, вечернею порою,
Когда уста разжать всего трудней,
Я дом для всех в пластах воздушных рою:
Просторней гроба, гибели тесней.
Он и поэт, и цезарь стай гадючьих.
Как в косы Гретхен, солнце в Рейн зашло.
Просторна яма, вырытая в тучах:
Берлинский мастер знает ремесло.
пер. Евг. Витковский
Он
Мы роем воздух, чтоб в него вселиться,
В могилу, – взяв с собой детей и жен.
Нам должно рыть, плясать и веселиться:
Пиликай, скрипка! Труд не завершен!
Смычку повелевает дисциплина
Скоблить кишки и песнь играть одну –
О смерти, это мастер из Берлина –
Туман, ползущий из страны в страну.
И кровяной, вечернею порою,
Когда уста разжать всего трудней,
Я дом для всех в пластах воздушных рою:
Просторней гроба, гибели тесней.
Он и поэт, и цезарь стай гадючьих.
Как в косы Гретхен, солнце в Рейн зашло.
Просторна яма, вырытая в тучах:
Берлинский мастер знает ремесло.
пер. Евг. Витковский