Искусствоед
Thomas Hardy
Afterwards
When the Present has latched its postern behind my tremulous stay,
And the May month flaps its glad green leaves like wings,
Delicate-filmed as new-spun silk, will the neighbours say,
'He was a man who used to notice such things'?
If it be in the dusk when, like an eyelid's soundless blink,
The dewfall-hawk comes crossing the shades to alight
Upon the wind-warped upland thorn, a gazer may think,
'To him this must have been a familiar sight.'
If I pass during some nocturnal blackness, mothy and warm,
When the hedgehog travels furtively over the lawn,
One may say, 'He strove that such innocent creatures should come to no harm,
But he could do little for them; and now he is gone.'
If, when hearing that I have been stilled at last, they stand at the door,
Watching the full-starred heavens that winter sees
Will this thought rise on those who will meet my face no more,
'He was one who had an eye for such mysteries'?
And will any say when my bell of quittance is heard in the gloom
And a crossing breeze cuts a pause in its outrollings,
Till they rise again, as they were a new bell's boom,
'He hears it not now, but used to notice such things'?
Томас Харди
После меня
Когда Время за робким гостем запрет ворота
И месяц май, оживясь, молодою листвою заплещет,
Свежей и тонкой, как шелк, - скажут ли люди тогда:
"Он всегда умел замечать подобные вещи"?
Если это случится в зябкую рань пред зарей,
Когда ястреба тень над землею скользит невесомо,
Может, кто-то подумает, глядя в сумрак сырой:
"Это зрелище было ему, конечно, знакомо".
Если это случится в мотыльковую, теплую ночь,
Когда ежик бредет своей лунной опасной дорогой,
Пусть кто-то скажет: "Он жалел и желал бы помочь
Всем беспомощным тварям; но мог он, конечно, не много".
Если слух долетит до друзей, когда будут они
За порогом на зимнее небо смотреть, где созвездья роятся,
Пусть припомнят, на эти бессчетные глядя огни:
"Вот кто вправду умел на земле чудесам удивляться".
И когда колокольчика отзвук, прощально звеня,
Вдруг замолкнет, оборванный ветром, и снова вдали
затрепещет,
Словно это другой колокольчик, - скажет ли кто про меня:
"Он любил и умел замечать подобные вещи"?
Пер. Г. Кружков
Afterwards
When the Present has latched its postern behind my tremulous stay,
And the May month flaps its glad green leaves like wings,
Delicate-filmed as new-spun silk, will the neighbours say,
'He was a man who used to notice such things'?
If it be in the dusk when, like an eyelid's soundless blink,
The dewfall-hawk comes crossing the shades to alight
Upon the wind-warped upland thorn, a gazer may think,
'To him this must have been a familiar sight.'
If I pass during some nocturnal blackness, mothy and warm,
When the hedgehog travels furtively over the lawn,
One may say, 'He strove that such innocent creatures should come to no harm,
But he could do little for them; and now he is gone.'
If, when hearing that I have been stilled at last, they stand at the door,
Watching the full-starred heavens that winter sees
Will this thought rise on those who will meet my face no more,
'He was one who had an eye for such mysteries'?
And will any say when my bell of quittance is heard in the gloom
And a crossing breeze cuts a pause in its outrollings,
Till they rise again, as they were a new bell's boom,
'He hears it not now, but used to notice such things'?
Томас Харди
После меня
Когда Время за робким гостем запрет ворота
И месяц май, оживясь, молодою листвою заплещет,
Свежей и тонкой, как шелк, - скажут ли люди тогда:
"Он всегда умел замечать подобные вещи"?
Если это случится в зябкую рань пред зарей,
Когда ястреба тень над землею скользит невесомо,
Может, кто-то подумает, глядя в сумрак сырой:
"Это зрелище было ему, конечно, знакомо".
Если это случится в мотыльковую, теплую ночь,
Когда ежик бредет своей лунной опасной дорогой,
Пусть кто-то скажет: "Он жалел и желал бы помочь
Всем беспомощным тварям; но мог он, конечно, не много".
Если слух долетит до друзей, когда будут они
За порогом на зимнее небо смотреть, где созвездья роятся,
Пусть припомнят, на эти бессчетные глядя огни:
"Вот кто вправду умел на земле чудесам удивляться".
И когда колокольчика отзвук, прощально звеня,
Вдруг замолкнет, оборванный ветром, и снова вдали
затрепещет,
Словно это другой колокольчик, - скажет ли кто про меня:
"Он любил и умел замечать подобные вещи"?
Пер. Г. Кружков