[Lika_k]

Charles Baudelaire
L'invitation au voyage
Mon enfant, ma soeur,
Songe à la douceur
D'aller là-bas vivre ensemble!
Aimer à loisir,
Aimer et mourir
Au pays qui te ressemble!
Les soleils mouillés
De ces ciels brouillés
Pour mon esprit ont les charmes
Si mystérieux
De tes traîtres yeux,
Brillant à travers leurs larmes.

Là, tout n'est qu'ordre et beauté,
Luxe, calme et volupté.

Des meubles luisants,
Polis par les ans,
Décoreraient notre chambre;
Les plus rares fleurs
Mêlant leurs odeurs
Aux vagues senteurs de l'ambre,
Les riches plafonds,
Les miroirs profonds,
La splendeur orientale,
Tout y parlerait
À l'âme en secret
Sa douce langue natale.

Là, tout n'est qu'ordre et beauté,
Luxe, calme et volupté.

Vois sur ces canaux
Dormir ces vaisseaux
Dont l'humeur est vagabonde;
C'est pour assouvir
Ton moindre désir
Qu'ils viennent du bout du monde.
— Les soleils couchants
Revêtent les champs,
Les canaux, la ville entière,
D'hyacinthe et d'or;
Le monde s'endort
Dans une chaude lumière.

Là, tout n'est qu'ordre et beauté,
Luxe, calme et volupté.

Шарль Бодлер
Приглашение в путешествие
Милый друг, сестра,
Помечтать пора:
Уехать вдвоем мы сможем,
Привольно любить
И всю жизнь прожить
В краю, на тебя похожем.
Там неверный луч
Из намокших туч
Нежданной тайной трепещет —
Так твои глаза
Помрачит слеза
И вдруг лукавством заблещет.
Там все красота и строй,
Блаженство, роскошь, покой.
Полировки лет
На мебели след
Хранили б наши покои,
Фимиам бы там
К редчайшим цветам
Дыханье лил голубое.
С плафонами зал,
Глубина зеркал,

Великолепье Востока Вели бы в тиши Рассказ для души Родной им речью далекой.
Там все красота и строй, Блаженство, роскошь, покой.
В каналах вода
Лелеет суда
С их вечным духом скитанья;
Пришли корабли
С окраин земли
Твои выполнять желанья.
Облачил закат
И кирпич палат,
И лес, и каналов сети
В гиацинт и лал,
Весь мир задремал
В горячем вечернем свете.
Там все красота и строй, Блаженство, роскошь, покой.

пер. С. Шервинский

Шарль Бодлер
Приглашение к путешествию
Голубка моя,
Умчимся в края,
Где все, как и ты, совершенство,
И будем мы там
Делить пополам
И жизнь, и любовь, и блаженство.
Из влажных завес
Туманных небес
Там солнце задумчиво блещет,
Как эти глаза,
Где жемчуг-слеза,
Слеза упоенья трепещет.
Это мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты.
Вся мебель кругом
В покое твоем
От времени ярко лоснится.
Дыханье цветов
Заморских садов
И веянье амбры струится.
Богат и высок
Лепной потолок,
И там зеркала так глубоки;
И сказочный вид
Душе говорит
О дальнем, о чудном Востоке.
Это мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты.
Взгляни на канал,
Где флот задремал:
Туда, как залетная стая,
Свой груз корабли
От края земли
Несут для тебя, дорогая.
Дома и залив
Вечерний отлив
Одел гиацинтами пышно.
И теплой волной,
Как дождь золотой,
Лучи он роняет неслышно.
Это мир таинственной мечты,
Неги, ласк, любви и красоты.

Пер. Д. Мережковский

Шарль Бодлер
Приглашение к путешествию
Дитя, сестра моя!
Уедем в те края,
Где мы с тобой не разлучаться сможем,
Где для любви века,
Где даже смерть легка,
В краю желанном, на тебя похожем.

И Солнца нежный луч
Среди ненастных туч
Усталого ума легко коснется
Твоих прекрасных глаз
Таинственный приказ
В соленой пелене два черных солнца

И мы войдем в большой и светлый дом,
Где временем уют отполирован,
Где аромат цветов изыскан и медов
Где сладкой амброй воздух околдован,
За тонким льдом стекла прозрачны зеркала,
Воздушный блеск играет каждой гранью
Все говорит в тиши на языке души,
Единственном, достойном пониманья.

В каналах корабли
В дремотный дрейф легли
Бродячий флаг их голубого цвета
Сюда прислал их бриз
Исполнить твой каприз
Они пришли с другого края света

А солнечный закат
Соткал полям наряд,
Одел каналы, улицы и зданья,
И блеском золотым весь город одержим
В неистовом предсумрачном сиянии.

Дитя, сестра моя!
Уедем в те края,
Где мы с тобой не разлучаться сможем,
Где для любви века,
Где даже смерть легка,
В краю желанном, на тебя похожем.
пер. И.Озерова

Шарль Бодлер
Приглашение к путешествию
О, сестра, давай
Умчимся в тот край,
Где бесконечно блаженство,
Край волшебных грез,
Где не будет слез,
Где все, как ты, совершенство!
Солнца влажный блеск
И каналов плеск,
И черный плен глаз коварных
Оплели мой ум
Обаяньем дум,
Таинственных и лучезарных!

Край, где царит чистота,
Мир, свет и красота!

Там пышный покров
Из пестрых ковров
Наши украсит покои,
Там всюду цветы
Неземной красоты
Расставлены нежной рукою,
Там роскошный зал,
Глубина зеркал,
Прелесть, лоск и сиянье,
Там в светлой тиши
Все тайны души
В едином пребудут слиянье!

Там, где царит чистота,
Мир, свет и красота!

Хочешь – корабли,
Что в гавань зашли
Из дальних стран, - без промедленья
Выполнят сейчас
Любой твой приказ
И ждут твоего повеленья!

А вокруг закат,
Золотой каскад,
Весь в гиацинтовых отсветах,
Город затопил,
Который застыл
В глазах твоих, счастьем согретых,

Там, где царит чистота,
Мир, свет и красота!

Пер. Вад. Алексеев


Charles Baudelaire
Invitation to the Voyage
Think, would it not be
Sweet to live with me
All alone, my child, my love? —
Sleep together, share
All things, in that fair
Country you remind me of?
Charming in the dawn
There, the half-withdrawn
Drenched, mysterious sun appears
In the curdled skies,
Treacherous as your eyes
Shining from behind their tears.

There, restraint and order bless
Luxury and voluptuousness.

We should have a room
Never out of bloom:
Tables polished by the palm
Of the vanished hours
Should reflect rare flowers
In that amber-scented calm;
Ceilings richly wrought,
Mirrors deep as thought,
Walls with eastern splendor hung,
All should speak apart
To the homesick heart
In its own dear native tongue.

There, restraint and order bless
Luxury and voluptuousness.

See, their voyage past,
To their moorings fast,
On the still canals asleep,
These big ships; to bring
You some trifling thing
They have braved the furious deep.
— Now the sun goes down,
Tinting dyke and town,
Field, canal, all things in sight,
Hyacinth and gold;
All that we behold
Slumbers in its ruddy light.

There, restraint and order bless
Luxury and voluptuousness.

Transl. Edna St. Vincent Millay, Flowers of Evil (NY: Harper and Brothers, 1936)

Charles Baudelaire
Invitation to the Voyage
My child, my sister,
Think of the rapture
Of living together there!
Of loving at will,
Of loving till death,
In the land that is like you!
The misty sunlight
Of those cloudy skies
Has for my spirit the charms,
So mysterious,
Of your treacherous eyes,
Shining brightly through their tears.

There all is order and beauty,
Luxury, peace, and pleasure.

Gleaming furniture,
Polished by the years,
Will ornament our bedroom;
The rarest flowers
Mingling their fragrance
With the faint scent of amber,
The ornate ceilings,
The limpid mirrors,
The oriental splendor,
All would whisper there
Secretly to the soul
In its soft, native language.

There all is order and beauty,
Luxury, peace, and pleasure.

See on the canals
Those vessels sleeping.
Their mood is adventurous;
It's to satisfy
Your slightest desire
That they come from the ends of the earth.
— The setting suns
Adorn the fields,
The canals, the whole city,
With hyacinth and gold;
The world falls asleep
In a warm glow of light.

There all is order and beauty,
Luxury, peace, and pleasure.

transl. William Aggeler, The Flowers of Evil (Fresno, CA: Academy Library Guild, 1954)


Charles Baudelaire
Invitation to the Voyage
My daughter, my sister,
Consider the vista
Of living out there, you and I,
To love at our leisure,
Then, ending our pleasure,
In climes you resemble to die.
There the suns, rainy-wet,
Through clouds rise and set
With the selfsame enchantment to charm me
That my senses receive
From your eyes, that deceive,
When they shine through your tears to disarm me.

There'll be nothing but beauty, wealth, pleasure,
With all things in order and measure.

With old treasures furnished,
By centuries burnished,
To gleam in the shade of our chamber,
While the rarest of flowers
Vaguely mix through the hours
Their own with the perfume of amber:
Each sumptuous ceiling,
Each mirror revealing
The wealth of the East, will be hung
So the part and the whole
May speak to the soul
In its native, indigenous tongue.

There'll be nothing but beauty, wealth, pleasure,
With all things in order and measure.

On the channels and streams
See each vessel that dreams
In its whimsical vagabond way,
Since its for your least whim
The oceans they swim
From the ends of the night and the day.
The sun, going down, With its glory will crown
Canals, fields, and cities entire,
While the whole earth is rolled
In the jacinth and gold
Of its warming and radiant fire.

There'll be nothing but beauty, wealth, pleasure
With all things in order and measure.

transl. Roy Campbell, Poems of Baudelaire (New York: Pantheon Books, 1952)


Charles Baudelaire
Invitation to the Voyage
My child mistress/mother sister/dream
How acceptable all things would be
Were we to live in that land where
The slow and the long, short and the strong

Die in the dance of being less than one another
In a perpetual summer of imageless desire.
Flagellated and forgotten suns
Drink in the step of my azure lost skies
And move to mysterylessness our chemical miseries
Within which the treadling eyes of indefiniteness
Are no more than the tears of the damned.
Take from my heart, a platinum measure
Free of solitude's false grace
And awkward adolescent pleasures.
Here is the furniture
That caresses the dust of the years
And counts the wrinkled set into the brain
On fingers that have made their own doom.
Evil the eyes that look back at us in dreams,
Evil the touch of the deaths that have not loved us
Evil the sorrow which shelters itself from release
And the evils accumulate
Leaving us idle and alone
Though an Eastern splendor,
An Eastern hatred of the idea of loss
Eddies in the river of slime
That has not won us.
Hidden from the waves in still canals
We sit in a small boat that refuses
To set forth.
To satisfy need,
To accommodate our need of forever,
We sit in the boat
And wait for a clearer sky,
A more propitious moment to launch
While thinking of Cortez'
Miraculous slaughter of and victory over
The children of the sun.

transl. Will Schmitz

Charles Baudelaire
Invitation to a Journey
My sister, my dear
Consider how fair,
Together to live it would be!
Down yonder to fly
To love, till we die,
In the land which resembles thee.
Those suns that rise
'Neath erratic skies,
— No charm could be like unto theirs —
So strange and divine,
Like those eyes of thine
Which glow in the midst of their tears.

There, all is order and loveliness,
Luxury, calm and voluptuousness.

The tables and chairs,
Polished bright by the years,
Would decorate sweetly our rooms,
And the rarest of flowers
Would twine round our bowers
And mingle their amber perfumes:
The ceilings arrayed,
And the mirrors inlaid,
This Eastern splendour among,
Would furtively steal
O'er our skuls, and appeal
With its tranquillous native tongue.

There, all is order and loveliness,
Luxury, calm and voluptuousness.

In the harbours, peep,
At the vessels asleep
(Their humour is always to roam),
Yet it is but to grant
Thy smallest want
From the ends of the earth that they come,
The sunsets beam
Upon meadow and stream,
And upon the city entire
'Neath a violet crest,
The world sinks to rest,
Illumed by a golden fire.

There, all is order and loveliness,
Luxury, calm and voluptuousness.

transl. Cyril Scott, Baudelaire: The Flowers of Evil (London: Elkin Mathews, 1909)


Charles Baudelaire
The Invitation to the Voyage
How sweet, my own,
Could we live alone
Over beyond the sea!
To love and to die
Indolently
In the land that's akin to thee!
Where the suns which rise
In the watery skies
Weave soft spells over my sight,
As thy false eyes do
When they flicker through
Their tears with a dim, strange light.

There all is beauty and symmetry,
Pleasure and calm and luxury.

Years that have gone
Have polished and shone
The things that would fill our room;
The flowers most rare
Which scent the air
In the richly-ceiling'd gloom,
And the mirrors profound,
And the walls around
With Orient splendour hung,
To the soul would speak
Of things she doth seek
In her gentle native tongue.

There all is beauty and symmetry,
Pleasure and calm and luxury.

The canals are deep
Where the strange ships sleep
Far from the land of their birth;
To quench the fire
Of thy least desire
They have come from the ends of the earth.
The sunsets drown
Peaceful town
And meadow, and stagnant stream
In bistre and gold,
And the world enfold
In a warm and luminous dream.

There all is beauty and symmetry,
Pleasure and calm and luxury.

transl. Jack Collings Squire, Poems and Baudelaire Flowers (London: The New Age Press, Ltd, 1909)

@темы: б, francaise, b, m, 19, symbolism, romanticism, millay, edna st. vincent, english-american