[Lika_k]

Eugenio Montale
Barche sulla Marna
Felicità del sùghero abbandonato
alla corrente
che stempra attorno i ponti rovesciati
e il plenilunio pallido nel sole:
barche sul fiume, agili nell’estate
e un murmure stagnante di città.
Segui coi remi il prato se il cacciatore
di farfalle vi giunge con la sua rete,
l’alberaia sul muro dove il sangue
del drago si ripete nel cinabro.

Voci sul fiume, scoppi dalle rive,
o ritmico scandire di piroghe
nel vespero che cola
tra le chiome dei noci, ma dov’è
la lenta processione di stagioni
che fu un’alba infinita e senza strade,
dov’è la lunga attesa e qual è il nome
del vuoto che ci invade.

Il sogno è questo: un vasto,
interminato giorno che rifonde
tra gli argini, quasi immobile, il suo bagliore
e ad ogni svolta il buon lavoro dell’uomo,
il domani velato che non fa orrore.
E altro ancora era il sogno, ma il suo riflesso
fermo sull’acqua in fuga, sotto il nido
del pendolino, aereo e inaccessibile
era silenzio altissimo nel grido
concorde del meriggio ed un mattino
più lungo era la sera, il gran fermento
era grande riposo.

Qui... il colore
che resiste è del topo che ha saltato
tra i giunchi o col suo spruzzo di metallo
velenoso, lo storno che sparisce
tra i fumi della riva.
Un altro giorno,
ripeti – o che ripeti? E dove porta
questa bocca che brùlica in un getto
solo?
La sera è questa. Ora possiamo
scendere fino a che s’accenda l’Orsa.

(Barche sulla Marna, domenicali,
in corsanel dì della tua festa).

Эудженио Монтале
Лодки на Марне
Восторг плывущей по теченью пробки,
влекомой
под своды запрокинутых мостов,
и круг лунч, при свете солнца робкий,
скольженбе летних лодок по реке,
и рядом город — непрерывный гомон.
Ты следуешь на веслах мимо луга,
когда сачок над бабочкой взлетает,
деревьев над стною, чей кармин
драконовой не уступает крови.

Смех, голоса и эхо берегов
взрывающихся, мерные пироги,
и вечер тронул
ореховые кроны... Да, но где жн
замедленное шествие сезонов,
рассвет бескрйний — сколько хватит глаз,
где ожиданье, и какое имя
у пустоты, объявшей нас?

Сон необычный: бесконечный
просторный день, который разливает
меж дамбами, почти недвижен, свой лучезарный свет,
и каждая излука открывет труд человека,
грядущий день — совсем не страшный, нет.
Сон был и о другом, однако, блики
застывшие его в бегущих водах под воздушным
недосягаемым гнездом проворной гаички,
безмолвием высоким были в крике
послеполуденном, и вечер утром
был, только чуть длиннее, и волненье —
покоем.
Здесь... устойчив серый цвет —
цвет мыши, что юркнула в камыши,
или, с его отливом ядовито-
стальным, скворца, когда он тает в дымке
над берегом.
Днем меньше до конца, —
ты снова скажешь. Или как ты скажешь?
И ток единый этот, это усте,
куда несет неудержимо нас
двоих?
Смеркается. Мы плыть могли бы
до появленья звездного ковша.

(На Марне лодки, к финишу спеша,
летят в твой день рожденья.)

пер. Евг. Солонович

@темы: italian, м, m, 20, montale, eugenio