Искусствоед
Georg Trakl
Sebastian im Traum
Kindheit
Voll Früchten der Holunder; ruhig wohnte die Kindheit
In blauer Höhle. Über vergangenen Pfad,
Wo nun bräunlich das wilde Gras saust,
Sinnt das stille Geäst; das Rauschen des Laubs
Ein gleiches, wenn das blaue Wasser im Felsen tönt.
Sanft ist der Amsel Klage. Ein Hirt
Folgt sprachlos der Sonne, die vom herbstlichen Hügel rollt.
Ein blauer Augenblick ist nur mehr Seele.
Am Waldsaum zeigt sich ein scheues Wild und friedlich
Ruhn im Grund die alten Glocken und finsteren Weiler.
Frömmer kennst du den Sinn der dunklen Jahre,
Kühle und Herbst in einsamen Zimmern;
Und in heiliger Bläue läuten leuchtende Schritte fort.
Leise klirrt ein offenes Fenster; zu Tränen
Rührt der Anblick des verfallenen Friedhofs am Hügel,
Erinnerung an erzählte Legenden; doch manchmal erhellt sich die Seele,
Wenn sie frohe Menschen denkt, dunkelgoldene Frühlingstage.
Георг Тракль
Себастьян во сне. 1915
Детство
Усыпанный ягодами куст бузины; детству спокойно жилось
В синей пещере. Над заглохшей тропой,
Где теперь, побурев, шуршит дикая трава,
Размышляют тихие ветки; шелест листвы
Напоминает журчанье синей воды из скалы.
Нежен плач дрозда. Пастух
молча идет за солнцем, что катится с осеннего холма.
Синий миг — всего лишь душа.
На опушке леса пугливая дичь, а в долине
Дремлют старые колокола и угрюмые хутора.
Кротче постигаешь смысл темных лет,
Прохладу и осень в одиноких комнатах;
И в святой синеве отдаются твои светящиеся шаги.
Тихо поскрпывает распахнутое окно; до слез
Трогает и руинный погост на холме,
И припомненная легегжа; и все же нет-нет
и светлеет душа,
Когда вспоминает о радостных людях, тусклом золоте
вешних дней.
пер. Вл. Летучий
Sebastian im Traum
Kindheit
Voll Früchten der Holunder; ruhig wohnte die Kindheit
In blauer Höhle. Über vergangenen Pfad,
Wo nun bräunlich das wilde Gras saust,
Sinnt das stille Geäst; das Rauschen des Laubs
Ein gleiches, wenn das blaue Wasser im Felsen tönt.
Sanft ist der Amsel Klage. Ein Hirt
Folgt sprachlos der Sonne, die vom herbstlichen Hügel rollt.
Ein blauer Augenblick ist nur mehr Seele.
Am Waldsaum zeigt sich ein scheues Wild und friedlich
Ruhn im Grund die alten Glocken und finsteren Weiler.
Frömmer kennst du den Sinn der dunklen Jahre,
Kühle und Herbst in einsamen Zimmern;
Und in heiliger Bläue läuten leuchtende Schritte fort.
Leise klirrt ein offenes Fenster; zu Tränen
Rührt der Anblick des verfallenen Friedhofs am Hügel,
Erinnerung an erzählte Legenden; doch manchmal erhellt sich die Seele,
Wenn sie frohe Menschen denkt, dunkelgoldene Frühlingstage.
Георг Тракль
Себастьян во сне. 1915
Детство
Усыпанный ягодами куст бузины; детству спокойно жилось
В синей пещере. Над заглохшей тропой,
Где теперь, побурев, шуршит дикая трава,
Размышляют тихие ветки; шелест листвы
Напоминает журчанье синей воды из скалы.
Нежен плач дрозда. Пастух
молча идет за солнцем, что катится с осеннего холма.
Синий миг — всего лишь душа.
На опушке леса пугливая дичь, а в долине
Дремлют старые колокола и угрюмые хутора.
Кротче постигаешь смысл темных лет,
Прохладу и осень в одиноких комнатах;
И в святой синеве отдаются твои светящиеся шаги.
Тихо поскрпывает распахнутое окно; до слез
Трогает и руинный погост на холме,
И припомненная легегжа; и все же нет-нет
и светлеет душа,
Когда вспоминает о радостных людях, тусклом золоте
вешних дней.
пер. Вл. Летучий