Искусствоед
Чеслав Милош
На берегу реки
Vocativus
Ты, чье имя агрессия и пожиранье,
Душная, гнилостная, дышащая смрадом,
Стирающая в прах мудрецов и пророков,
Героев и убийц, безразличная к заслугам.
Напрасен этот мой vocativus.
Ты меня не слышишь, хоть я к тебе взываю.
Но я буду говорить, ибо я с тобой в раздоре.
Пусть меня ты поглотишь — я твоим не стану.
Ты меня побеждаешь упадком сил, горячкой,
Помрачаешь мой ум, который протестует,
Клубишься надо мной, тупая злая сила.
Тот, кто сломит тебя, бежит во всеоружьи.
Дух, рассудок, творец, восстановитель.
Он сражается с тбой в глубинах в вышних,
На коне, крылатый, легкий, в серебряной кольчуге.
Ему я служил в весенних бурях форм,
И не мне тужить, чтО он сделает со мною.
Свита мчится над озерами в солнечном сияньи
Из белых селений несется звон пасхальный.
пер. Ник. Кузнецов
На берегу реки
Vocativus
Ты, чье имя агрессия и пожиранье,
Душная, гнилостная, дышащая смрадом,
Стирающая в прах мудрецов и пророков,
Героев и убийц, безразличная к заслугам.
Напрасен этот мой vocativus.
Ты меня не слышишь, хоть я к тебе взываю.
Но я буду говорить, ибо я с тобой в раздоре.
Пусть меня ты поглотишь — я твоим не стану.
Ты меня побеждаешь упадком сил, горячкой,
Помрачаешь мой ум, который протестует,
Клубишься надо мной, тупая злая сила.
Тот, кто сломит тебя, бежит во всеоружьи.
Дух, рассудок, творец, восстановитель.
Он сражается с тбой в глубинах в вышних,
На коне, крылатый, легкий, в серебряной кольчуге.
Ему я служил в весенних бурях форм,
И не мне тужить, чтО он сделает со мною.
Свита мчится над озерами в солнечном сияньи
Из белых селений несется звон пасхальный.
пер. Ник. Кузнецов